Старик попытался улыбнуться, но получилась жалкая гримаса.

— Господин представитель, всё это недоразумение. Я просто…

— Ты просто пытался украсть зверя стоимостью в сто золотых, — закончил за него Тимофей. — Используя свою власть, чтобы принудить семью к сделке.

— Хоть обман Зверолова и не считается нарушением закона, но то, что ты привлёк сборщика податей, — представитель нахмурился. — Хотя и Зверолов, как мы видим не простой. Барон явно не обрадуется, что такого юнца так давили, пусть и деревенщину. Нужно разобраться. Верно, Мастер?

— Верно, представитель, — Всеволод хмыкнул.

Волк сделал шаг в сторону старосты, и тот отпрянул, побледнев ещё больше.

Со стороны деревни донёсся шум — голоса, топот многих ног и свет факелов, прорезающий сумерки. По главной дороге, ведущей к нашему дому, двигалась толпа людей.

Первыми во двор ворвались запыхавшиеся Барут и Стёпка. Лица у обоих были красными от бега, одежда растрёпана.

— Макс! — крикнул Стёпка, подбегая ко мне. — Мы успели! Барут меня нашёл, рассказал, что происходит, а я как увидел Тимофея, так всё понял. Фух, поднял чуть ли не пол деревни! Пусть все видят!

— Да! — тяжело дыша, добавил Барут. — Слишком важное дело, чтобы решать его без народа.

— Парни… — я аж опешил и крепко пожал им руки.

За ними во двор хлынули жители деревни. Мужчины с факелами, женщины, даже некоторые подростки — все хотели своими глазами увидеть, что происходит. Я насчитал минимум тридцать человек, может больше.

Они образовали вокруг нас кольцо, их лица освещались пляшущими язычками пламени. В толпе я узнал кузнеца, пекаря, нескольких женщин с нашей улицы. Даже старый мельник приковылял, опираясь на палку.

В задних рядах заметил Виолу и Варю. Внучка старосты стояла бледная, её глаза метались между дедом и разъярённой толпой.

— Это правда, что староста хотел обмануть Максима? — громко спросила одна из женщин.

— Кажется я слышал, что зверь стоит целое состояние! — подхватил кто-то из толпы.

— А нам твердили, что парень больной!

Перешёптывания и возмущённые возгласы нарастали как волна. Лица людей постепенно наливались гневом, когда до них доходил смысл происходящего.

Ефим метался взглядом, понимая, что оказался в ловушке. С одной стороны — представители барона, чей гнев уже был очевиден. С другой — толпа односельчан, которая с каждой минутой настраивалась против него всё больше.

— Народ! — попытался он поднять голос, стуча тростью о землю. — Всё это недоразумение! Я действовал в интересах деревни!

— В чьих интересах? — выкрикнул кузнец. — В своих? Как всегда!

— Ты же нам говорил, что Макс заразен! — добавила одна из женщин.

— Как может больной поймать такого зверя⁈ — подхватил кто-то ещё. — Я видел их днём!

— Дедушка, не слушай их! — внезапно выкрикнула Виола, пробиваясь вперёд через толпу. — Они всё врут! Дедушка не мог такого сделать!

Она остановилась рядом с Ефимом, её лицо пылало.

— Максим всех обманывает! — продолжала она. — Он же был болен! Все видели!

Но толпа лишь зашумела громче, и некоторые покачали головами с осуждением.

Тимофей поднял руку, призывая к тишине. Толпа постепенно стихла.

— Люди, — сказал он громко, чтобы все слышали. — Я торговец, двадцать лет имею дело со зверями. Кто-то из вас меня может ещё помнит. Рядом с Максимом — Королевская ветряная рысь. Одна из редчайших разновидностей. И да, я готов заплатить за неё сто золотых монет.

Толпа ахнула. Кто-то присвистнул.

— Сто золотых! — повторил торговец. — А ваш староста пытался купить её через подельников за один золотой. Ровно столько, сколько составляет долг семьи.

— Мерзавец! — выкрикнул кто-то из толпы.

— Вор! — добавил другой голос.

— Лжец и обманщик!

— Нет! — крикнула Виола, её нижняя губа предательски затряслась. — Дед, скажи им, что это неправда!

Всеволод невозмутимо наблюдал за происходящим, а его огромный волк рычал всё громче, чувствуя напряжение в толпе. Зверь явно был готов защитить своего хозяина от любой угрозы.

Представитель барона шагнул вперёд.

— Граждане, — обратился он к толпе, — то, что мы здесь видим, это серьёзное нарушение закона. Попытка мошенничества с использованием своего положения. Но важнее здесь то, что староста специально умалчивал о невероятных возможностях Максима. Поскольку ТАКИЕ Звероловы в королевстве ценятся — это серьёзное нарушение. Мы впервые сталкиваемся с подобным. Барон будет проинформирован обо всём, что здесь происходило.

— И что с ним будет? — крикнул Барут.

— Это решит его светлость, — ответил представитель.

Лицо Ефима стало цвета пепла.

— Всё это ложь! — попытался он в последний раз. — Максим болен! Он опасен для деревни!

— Тогда почему твои люди хотели его зверя купить, если он заразный? — спросил кузнец.

Толпа зашумела ещё громче. Люди требовали ответов, которых у Ефима не было.

Я стоял в центре этого хаоса, чувствуя, как изменилось отношение деревни. Ещё несколько часов назад люди шарахались от меня, как от чумного. Похоже Ефим всем порядком надоел. Я вспомнил своё изгнание и… улыбнулся. Как же непостоянна толпа.

Барут подошёл ко мне ближе.

— Теперь всё будет в порядке, Макс, — тихо сказал он. — Вся деревня видит правду.

Я кивнул, наблюдая, как Ефим всё больше съёживается под натиском обвинений. Его власть рушилась на глазах, а вместе с ней — и вся система, которую он построил для контроля надо мной.

Мастер Всеволод направился прямо к Ефиму. Его лицо было каменным, а в глазах пылал холодный гнев. Представитель барона последовал за ним, и их совместное приближение заставило старосту ещё больше сжаться.

— Ефим, — голос Всеволода был тих, но в нём звучала угроза, — объясни мне, как Зверолов третьей ступени мог не узнать Королевскую ветряную рысь?

Староста нервно облизнул губы, его руки дрожали на трости.

— Я… возможно, ошибся в определении. В сумерках, знаете ли, трудно разглядеть…

— В сумерках? — переспросил представитель барона с недоверием. — Но ведь ты утром видел этого зверя при ярком дневном свете. И тогда утверждал, что он стоит один-два золотых максимум. Ты что… Обманывал даже нас?

Ефим открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег. Он совсем запутался.

— Господа, прошу понять… Я действовал в интересах…

— В чьих интересах? — Всеволод сделал ещё шаг