Как бы то ни было, у меня была одежда, рюкзак и финансы. Меньше всего можно было ожидать, что деньги из старого мира будут пользоваться спросом здесь. Но от лишнего все равно лучше избавиться. Лавочники напоследок дали мне несколько советов, к кому стоит обратиться. И я сразу двинулся в ближний к пристани конец, откуда виднелись черные дымы и тянулись запахи горящего угля. Кому еще могут понадобиться инструменты, как не железных дел мастерам. То есть кузнецам и слесарям.

Так оно и оказалось. Косматый здоровый мужик в кожаном фартуке согласился глянуть велосипедные ключи, отвертки. Он подозвал седовласого мастерового. Тот с интересом потрогал инструменты и согласился взять. Но не за наличные, а обменять. И я сговорился. Еще бы! Они предложили товар, востребованный тут везде. Оказывается, кузнечный цех являлся в Поное представителем Верхоянских патронных заводов. Так что все равно мне нужно было идти к ним. И что меня еще порадовало в здешнем обществе: мастеровые предложили за инструменты свою, но честную цену. Видимо, существовал некий кодекс, нарушение коего не приветствовалось. Или считалось для людей серьезных позорным. Ну это и правильно, кто будет иметь с тобой дело, если ты обманываешь путника?

Сами инструменты оценили в 180 гривен. Сумма внушительная. Лавочники все-таки малость меня просветили насчет местных расценок. Обычная зарплата квалифицированного подмастерья в городе– от 100 до 150 гривен. Мастера получают до пятисот. Такие, как это кузнец до триста-четыреста. Но как я понял, мастеровых заинтересовала форма и свойства, принесенных мной из другого мира инструментов. Я уже знал, что подобные артефакты в Беловодье не редкость.

Многие здешние технологии обязаны своему происхождению, привнесённому в Беловодье чужеродному материалу. Хотя, что считать собственно посконным? Тут все привносное. Так что никто здесь особо не удивится особенным ключам из чужого мира. Лишь оценят оригинальность и полезность. Мир Беловодья жестко подчинен практическому вопросу выживания. И я начал понимать и ценить их сосредоточенность и желание.

Становлюсь сам частью их мироздания? Возможно.

На эти виртуальные средства я получил десять коробок с патронами. В каждом пятьдесят револьверных патронов на 9 мм. Они смахивали на Парабеллум из нашего мира. Вдобавок мне глянулся ножик из продающейся тут же коллекции. Сменял на клей, показав его эффективность. Еще две гривны и к лезвию приложили кожаные ножны, которые тут же нашли место на поясе. Нож — вещь полезная во всех обстоятельства. Хлеб или колбаску порезать. Настрогать щепу для костра. Или последний шанс отбиться от врага.

Остальное на рынке я добрал на ходу, нещадно торгуясь. Не сказать, чтобы это тут было принято повсеместно, но разрешено. И торговаться требовалось артистично, развлекая продавцов и публику. А это я умел, потому цену сшибал в итоге на треть. В рюкзаке прибавились образцы местного нательного белья, вязаный свитер, такие же носки, пара клетчатых рубах и платков. Последние можно было завязывать на шее или накрутить «бандану», что я тут же продемонстрировал к вящему удовольствию продавца. Солнце припекало, и такой легкий головной убор пришелся впору.

В Заезжий двор я пришел нагруженный и довольный слон. Удивительно, почему это свойство приписывают огромному животному с хоботом? На крыльце пересекся с Эйрихом. Тот с интересом оценил мой рюкзак.

— Ты зря времени не теряешь, сакс.

— Что с Видаром?

— Лекарь сказал, что все будет хорошо.

— Я искренне рад.

— А я не очень. Разменять раба на лучшего бойца.

Тон форинга был саркастичным, но в этот раз я не был с ним особо любезен:

— Я победил в честном бою и оставил твоему другу честь.

Эйрих помрачнел и жестко бросил

— Мы это обсудим завтра с ярлом.

Ага, вот и назначен конечный срок. Нужно шевелить ластами. Около двери меня поймал тот пацаненок, которому я щедро выдал червонец.

— Обед вас ждет, уважаемый.

Интересно, а вроде уже время ужина. Но война войной, а обед по расписанию. Так что не стоит задерживаться. Быстро скидываю в номере лишние вещи. Постиранное и высушенная одежда висит тут же. Убираю ее в рюкзак. Прячу патроны и раздутый кошель в шкафу и в обновленном виде спускаюсь в харчевню. За столом застаю только одного из матросов. Он кивает мне. Тут же подскакивает служка и ставит передо мной миску с варевом. Похоже на мясной гуляш. К нему идет овощной салат. Полезная и добрая еда.

— Где все?

— Заканчивают дела. Завтра общий сбор. Так что спешат.

Работаю ложкой, пережевывая мясо, приготовленное в каком-то соусе.

— Это касается меня?

Тирлинг удивляется:

— Да нет. Но лучше спросить у форинга. Наверняка у командиров будут к тебе вопросы.

Как я сам не догадался! Меня не допрашивали лишь из-за последующей суматохи. Да и статус мой несколько изменился. Тирлинги спешили закончить насущные дела. Кого-то из них я видел на рынке или по пути обратно, выходящих из различных мест. Продают поделенную добычу, покупают на них ништяки или вкладывают монеты в рост.

Как ни покажется странным, но представительства банков я видел на центральной улице. Если, конечно, к ним относятся «Потребительские товарищества». Но раз в этом мире существуют финансы, обмен, то должны быть и банковские структуры. Что-то я сомневаюсь, что оптовая торговля ведется мешками с гривнами. Скорее всего, у них вовсю используются векселя. Хотя бы между проверенными территориями. Насколько мне понятно: система дружественных городов уже четко выстроена. Даже такие бычары, как тирлинги смогли получить свою законную роль. И неплохо на этом зарабатывают. Трофейное оружие, патроны, монеты и целая ладья. Неплохо за один рейд! Пусть и с риском для собственной шкурки.

Подожди, есть еще один способ уменьшить количество монет в кошельке. Один золотой дирхем стоит десять гривен в серебре. Пожалуй, неплохо будет иметь в запасе с десяток таких. Судя по ценам, можно прожить спокойно месяц. Пересчитываю остаток. С учетом того, что удалось продать ставшие ненужными велосипедные камеры и даже обменять походное, но вкусно пахнущее мыло на местный аналог зубного порошка, у меня осталось 168 гривен с мелочью. Сотню можно смело менять на золото. Сделаю тайник в поясе.

После обеда сразу рванул к хозяину гостиницы. Тот оказался у себя в кабинете, вопрошающе изогнув брови на мое нежданное появление: