Матросы разворачивали необычные палатки — их ткань была соткана из шелка и металлических нитей, создавая легкую броню.

Раздался резкий треск. Один из фонарей вдруг погас, затем вспыхнул ядовито-зеленым светом.

— Все в порядке! — крикнул Зирфан, наш техник. — Просто резонанс с местной магией. Перенастраиваю…

Спустя еще час все было готово и лагерь замер, готовясь к чему-то пока неизвестному.

— Обед, полчаса отдых, проверка оборудования! — скомандовал я, осознав, что больше никаких работ не ведется. — Потом отправляемся!

###

Гигантские ступени вздымались перед нами, как горный хребет, высеченный для титанов. Руины все были такими. Созданными не для людей, а для великанов прошлого.

В Перекрестке, давно обжитом и перестроенном, это было почти незаметно. Но здесь, стоя перед первой ступенькой из почти сотни, каждая из которых при этом была высотой около тридцати метров, ощущение собственной ничтожности буквально поглощало.

Я провел ладонью по холодному камню, ощущая микроскопические бороздки — следы неведомых ног, ступавших здесь века назад.

— Ну что, друзья, — я обернулся к команде, поправляя ремни сапог-артефактов. — Кто хочет первым ощутить себя в объятьях капитана?

Ивака сделала шаг вперед.

— Только, ради всех богов, не роняйте меня, — прошептала она.

Я активировал «Историю о прогулке в облаках». Сапоги едва замтено завибрировали.

— Обними покрепче, — предупредил я, обхватывая Иваку за талию. Ее тело напряглось, как натянутая тетива.

Мы рванули вверх. Воздух засвистел в ушах, ступени превратились в размытую полосу под нами. Ивака вцепилась мне в плечи, зарывшись лицом в мою куртку.

На небесных кораблях гравитация создавалась артефактами, и была где-то вдвое слабее обычной. Даже упав с десятиметровой мачты при хорошей координации можно было отделаться максимум синяком.

В открытом Небе притяжения же не было вовсе. Вывалившись за борт, человек никуда бы не упал, а просто остался бы висеть в пустоте.

Но на территориях Руин гравитация была уже вполне нормальной, привычной человеческому телу, так что тут падение с высоты действительно могло быть смертельным.

Плюс, когда ты видел, куда тебе падать, а не был окружен пустотой Неба, страх схватывал куда сильнее.

— Боже правый! Никогда больше! Ни за какие сокровища! — вопила Ивака, которой в принципе вряд-ли когда-то приходилось летать, тем более с такой скоростью и на такие высоты.

Глядя на ее реакцию, я не мог удержаться от смеха. Но в конце концов наш подъем замедлился, и я плавно приземлился на верхней площадке.

Ивака отпрыгнула от меня, как ошпаренная, тут же принялась поправлять одежду и волосы.

— Живая? — поинтересовался я, проверяя заряд сапог.

— Пока что, — она бросила злобный взгляд на мою обувь. — Если бы я знала, что придется летать, осталась бы на корабле!

Вскоре рядом приземлились Лислейн и остальные наши Артефакторы, также неся на себе по матросу. Вообще без труда можно было и побольше, но перенапрягаться еще до того, как вошли в Руины, не стоило.

Тем же образом мы подняли и всех остальных. К сожалению, посмотреть, как вопят Фолк или Арман мне не довелось. Они остались на корабле и в лагере соответственно, дожидаться нашего возвращения.

Матросы реагировали по-разному. Молодой юнга хохотал от восторга, прося «еще разок», в то время как старый боцман Гарт бледнел и читал молитвы, крепко зажмурившись.

Когда вся команда, наконец, собралась наверху, я позволил себе, наконец, внимательно осмотреть Руины, уходящие почти на два километра вверх. Гигантские врата храма, к счастью для нас, открытые на распашку, возвышались подобно стене неприступной крепости.

Их поверхность была покрыта барельефами крылатых существ. В центре — огромное изображение Золотой Маски, ее пустые глазницы словно следили за нами.

Оценив все это великолепие, я глубоко выдохнул. Нельзя было расслабляться.

— Щиты вперед! Развернуть защитный периметр! — мой голос гулко разнесся под сводами, отражаясь от полированных стен странным многоголосым эхом. — Артефакты достать и запустить, оружие на изготовку!

Десяток матросов начали разворачивать огромные, больше человеческого роста и шириной в метр, щиты. «Истории о воротах ста дней» были лучшими щитами для подобных экспедиций, прочными, в пассивном режиме защищающами в том числе и от магических атак, но при этом достаточно легкими, чтобы их мог носить даже обычный человек.

— Первая линия готова, капитан, — доложил Гарт, наш старшина.

Ивака тем временем следила за разворачиванием исследовательского оборудования. Приборы, работающие от мана-генератора, активировались и зажужжали, выискивая вокруг себя всплески энергии.

Лислейн же координировал раздачу арбалетов и ружей. Они не были артефактными. Мана-батареи были слишком дороги и медленны в перекачивании энергии, чтобы их можно было использовать в оружии.

Но для отстрела гнуса — мелких, размером со среднюю собаку, тварей, по виду напоминавших мутировавших тараканов, иногда обитающих в Руинах, этого было вполне достаточно.

Когда все приготовления на земле были закончены, я скомандовал:

— В воздух! — и семь пар сапог тихо загутели, поглощая ману владельцев.

Ветер завыл в ушах, каменный пол ушел из-под ног, и вот я уже парил в нескольких десятках метрах над щитами.

Снизу Лислейн координировал оставшихся, но отсюда, сверху, было видно куда больше. Гигантский проход зиял перед нами, его арка уходила ввысь на полкилометра. В глубине Руин клубился туман.

— Вперед, в темпе!

Две группы: одна на земле, вторая в воздухе, двинулась ко входу в Руины, добравшись до него только спустя десять минут.

Но в конце концов мы-таки переступили порог зала, и тьма обволокла нас, словно плотный саван. Воздух здесь был тяжелым, насыщенным запахом древнего камня и чем-то еще — сладковатым, почти гнилостным. Артефакторы зажгли фонари на запястьях, внизу матросы подключили к генератору большие, похожие на грибы, светильники.

— Черт подери… — прошептал за моей спиной Энтебан, его голос дрожал.

Зал открылся перед нами во всем своем угрожающем величии. Из-за мерцания света казалось, что стены, покрытые золотыми прожилками, пульсировали в такт нашему дыханию. Каждая золотая нить была толщиной с палец, переплетаясь в замысловатые узоры.

Гигантские скамьи, высеченные из черного базальта, располагались амфитеатром, образуя полукруг перед массивной трибуной. Каждая скамья была высотой метров по шестьдесят, трибуна — все сто.

Однако кроме всего этого в зале не было ровным счетом ничего. Даже мозаики, обильно украшавшие внешние стены, внутри пропали.

Тем не менее, монументальность и какая-то торжественность обстановки моих ребят не испугали. Я услышал, как внизу один матрос говорил другому.

— Если здесь стены с золотом, то и другого добра должно быть