— Уверена, они не забудут вашей доброты… — Малая упрямо склонила голову, опять став похожей на маленький паровозик.

— Да не обманывай себя! Уже их внуки будут воспринимать это, как данность! — хлопнул рукой по столу царь. — Как нечто такое, что им должны! Не они должны, Маш, а им должны! И тогда все эти двусердые, которым и силы, и чёрное сердце достались лишь потому, что о них государство позаботилось, захотят большего! Захотят сами править! Захотят сам решать, кому жить, а кому умереть! За могущество они не заплатят и паршивой копейки! А такое могущество и сила развращают, запомни это!..

— Вы не можете этого точно знать, государь… — не сдавалась Малая.

— Хы… Вот я-то как раз знаю об этом! — усмехнулся в рыжую бороду царь. — Семнадцати родам мы, Рюриковичи, дали знание, как исправлять чёрное сердце… Семнадцати родам… И чем они отплатили нам? Где эти рода? Да нам своими руками пришлось их уничтожить! Под корень! Чтобы даже воспоминаний о них не осталось! Каждый этот род повторял один и тот же путь: креп, рос, а потом выступал против нас! И пяти поколений не сменялось, а они уже строили заговоры против своих благодетелей!..

— Как будто другие рода, государь, не пытались вас свергнуть… — насупилась Малая.

— Пытались, было дело… — хмыкнув, покачал бородой царь. — Их, таких, было девятнадцать штук. Вот и посчитай… Семнадцать из семнадцати, кому мы помогли. И девятнадцать из ста сорока шести других крупнейших родов Руси. Очевидная же арифметика, да?

Малая промолчала. А царь едва открыл рот, как вдруг изменился в лице.

Проследив за его взглядом, я догадался: это напомнил о себе Тёма, заскучавший, видимо, просто так лежать.

И Рюрикович признал свою ошибку. Почесал Тёму за ухом, а только потом вернулся к разговору:

— В Блистательном Походе, когда Русь росла и ширилась, все основные сражения выигрывали с помощью Рюриковичей. Каждая серьёзная победа была завязана на наш род. И потери были с нашей стороны, само собой… Однако прошло четыре столетия, и в учебниках об этом уже не пишут. Победил народ, говорят в гимназиях. И как ни тыкай историков носом, что где победа, обязательно мелькают наши имена, а где разгром и поражение, нас не было — они не верят. Не хотят признавать.

Государь сделал новую паузу, думая о чём-то о своём, а затем всё-таки продолжил:

— Вот так оно обычно и происходит, Маша. А раз русский народ решил, что Блистательный Поход был одними его силами свершён, то кто мы, Рюриковичи, такие, чтобы спорить? Пусть повторят. Вот теперь народ сам и борется с Тьмой. И сам одерживает блистательные победы… — он сделал удивлённое лицо и добавил в голос иронии: — Не одерживает, да? Осталось только понять, а почему же такое происходит!..

В этот момент его величеству вновь напомнили о себе, и Рюрикович на несколько секунд отвлёкся, чтобы умилостивить мехового нахала.

— И только когда народ это поймёт… — наконец, возобновил царь свою лекцию. — … Или когда сам придёт к моему роду и попросит защиты, только тогда мои родичи выйдут в бой. Так решил мой род. И так будет. А пока мы делаем всё, чтобы по пути к этому пониманию Русь не исчезла с лица земли.

Проронив эти слова, Рюрикович долго смотрел на молчащую Малую, а потом спросил:

— Теперь поняла, в чём дело?

— Возможно, ваше величество… — нехотя призналась та.

— Ну, значит, уже неплохо! — усмехнулся правитель. — А возвращаясь к вопросу награды, помогала ты много, Маша… И преступников с тёмными выслеживала, и детишек воспитывала, и в помощи не отказывала, едва просили. Вот и в этот раз не отказала. Много ты помогала, очень много! А значит, и награда должна быть соответствующей. Хоть ты, конечно, упрямица и грубиянка…

Малая покраснела, вспыхнула, но промолчала. Видимо, поняла, что и так наговорила лишнего.

Ну а царь открыл ящик стола и достал оттуда знакомые кожаные папки, в которых обычно хранились документы из царского архива. А затем положил их на стол и подвинул в сторону Малой.

Папки, кстати, были толстые, набитые бумагами практически до отказа.

— Здесь о том, как изменять чёрные сердца уже после Рождения или Пробуждения… — сообщил Рюрикович. — Ничего из этого ты в открытом доступе не найдёшь. Большая часть исследований проведена лично членами моего рода. Мои предки искали простые пути увеличить количество двусердых. Но, к сожалению, не нашли. Возможно, ты будешь успешнее. Есть там несколько многообещающих разработок…

Малая протянула руки и вцепилась в папки так, будто это была мечта её жизни. Хотя почему «будто»? Уверен, это и была её главная в жизни мечта.

— Благодарю, ваше величество! — стараясь, чтобы нижняя губа не дрожала, пробормотала Мария Михайловна.

— Не за что… Я не даю рыбы, Маша, я даю тебе невод, — царь усмехнулся. — А уж наловишь ли ты им рыбы, зависит только от тебя… Костя!

— Да, ваше величество? — Константин, явно радуясь за Малую, склонил голову.

— Ну хоть с тобой всё проще!.. — царь достал из стола два листа бумаги.

В мире Андрея такие назывались гербовыми. Здесь — государевыми. Именно на них обычно писали указы и государственные решения.

— Папаша твой, конечно, разобидится, но переживёт… — царь улыбнулся. — Это мой указ на создание собственной младшей ветви рода. Надеюсь, ты понимаешь, что это не только право, но и обязанности.

— Да, ваше величество! — согласно кивнул Костя, а затем покосился на Малую, которая всё ещё прижимала к груди кожаные папки, будто младенца.

И почти не скрывала, что мыслями уже далеко, вовсе не здесь и не с нами.

— И обязательно всё согласуй через мои приёмные. Спешить не нужно, но и тянуть не стоит. Второй указ тоже почитай внимательно: он на присвоение тебе нового чина.

— Служу царю и Отечеству! — Костя вскочил с места и вытянулся во фрунт.

— Садись уже! — махнул рукой царь. — Давно уже заслужил… Ну а теперь вернёмся к героям дня.

Один герой дня, то есть я, под пристальным взором царского ока сжал губы и уставился