И хотя эта оболочка была слабой и раненой, у нее по крайней мере было пробужденное средоточие. Более того, я понимал, что необычный дар, который позволил мне подняться в прошлой жизни, все еще был со мной в этой.

Потребуется время и усилия, чтобы вернуться к тому, кем я был. Но это все еще было возможно, и это все, что мне было нужно.

У пробуждения в этом новом теле было еще одно преимущество. Я понимал, что Владислав был аристократом, и что в этом мире, как и в моем, это было важно. На самом деле, каким-то замысловатым образом он был связан с самим королем, хотя и не близко.

Что означало, что восстановление силы, которой я когда-то обладал, на самом деле могло быть интересным.

Максима не было рядом в то время, и не было ни лекарей, ни обслуживающего персонала какого-либо рода. Я знал, что род Ратниковых не изобилует богатством, так что, возможно, персонала вообще не было. В любом случае, я был предоставлен самому себе, когда сел и спустил ноги с края кровати.

Даже такое простое действие напрягло тело, и мне пришлось напомнить себе, что я больше не обладаю той силой, которая у меня когда-то была. И хотя мои энергоканалы уже были более крепкими, чем были, я все еще имел дело с глубокими синяками тканей и прочим.

Я кивнул себе.

— Осторожнее, — сказал я вслух, мой голос оказался удивительно глубоким. Босыми ногами на потертом ковре, я положил руки на край кровати и осторожно встал.

Меня чуть не пошатнуло из-за внезапного оттока крови от головы, и я осознал, что я намного выше, чем был в прошлой жизни. Здесь я также был тонким, даже изможденным не было слишком сильным словом, с впалой грудью и узкими плечами.

Владислав мог быть дворянином, но у него было физическое телосложение какого-то аскета. Может быть, ученого или писца, и я мог чувствовать, что он проводил свою жизнь частично сгорбленным по какой-то причине.

Это тело было молодым. Это я знал даже без обращения к разрозненным воспоминаниям. Но у него уже развивалась сутулость в позвоночнике.

Интересно. Я был доволен ростом и мог справиться с остальным со временем. На самом деле, я начал работать над парой энергоканалов прямо сейчас, чтобы исправить осанку Владислава.

На мне была простая, обычная ночная рубашка, которая была чистой, хотя я мог чувствовать накопление грязи на коже от слишком долгого пребывания в постели. По правде говоря, я мог и учуять эту грязь, и у меня не было абсолютно никакого намерения мириться с этим дольше, чем абсолютно необходимо.

Поэтому я подождал мгновение или два, чтобы убедиться, что сохраняю равновесие, затем слабо поковылял к занавешенной области, которую принял за ванную комнату.

Удобства ванной комнаты были более примитивными, чем те, к которым я привык, но они были достаточно функциональными и включали как проточную воду, горячую и холодную, так и зеркало. Как только привел себя в порядок, я потратил момент, чтобы посмотреть, как выгляжу.

Правильные черты, которые были значительно более деликатными, чем те, к которым я привык. Темный клубок волос. Худое лицо. Голубые глаза. Я был чисто выбрит, хотя, по правде говоря, еще не знал, было ли это любезностью усилий Максима, или же это тело просто не могло отрастить бороду.

В целом, это лицо отражало мягкотелого интеллектуала, далекого от решения физических конфликтов.

— Не идеал, но сойдет, — кивнул я, одобряя свой новый вид. По крайней мере с этим можно было работать.

Помывшись, вернулся в свою комнату и распахнул массивный шкаф, который занимал почти всю стену. Внутри висела одежда молодого дворянина — кафтаны и панталоны отличного пошива, но заметно поношенные. Все в алых или синих цветах. Крой этой одежды предполагал, что она мне подходит, и она также казалась знакомой, поэтому я выбрал рубашку и штаны.

К моему удивлению, в задней части гардероба была спрятана рапира в ножнах. Я не ожидал, что парень вроде Владислава будет очень интересоваться таким оружием, но, очевидно, это впечатление было ложным. Возможно, все молодые дворяне в этом мире должны были овладеть клинком, или, возможно, эта книжная натура простиралась только до определенного предела.

Рапира не была декоративной вещью, украшенной драгоценностями и узорами. Вместо этого она была острой и практичной, именно такой, которой я мог бы владеть сам, хотя и немного легче и более изящной.

Возможно, я недооценил этого Владислава. Его тело было слабым, по моим меркам, по крайней мере, но его худоба предполагала скорость, и на ладони его правой руки были мозоли. Он, казалось, был бойцом.

Но тогда что с ним случилось? Как он оказался в ситуации с выкупом и избиением? И как получилось, что его меч все еще был там, в гардеробе?

На все эти вопросы и многие другие я намеревался ответить. Мои воспоминания, казалось, становились яснее, но я был нетерпелив. Возможно, Максим мог бы знать. Мне нужно было многое обсудить с ним, и я намеревался поискать парня, как только закончу одеваться.

Я все еще одевался, когда услышал звуки повышенных голосов из соседней комнаты. Даже сквозь стены я мог распознать один из голосов как принадлежащий Максиму, и уловил смесь страха и решимости. Другие голоса были глубже, более угрожающими, хотя я не мог разобрать слов.

Даже простое натягивание штанов истощило мои резервы. Но это не остановило меня от того, чтобы на волевых потянуться за рапирой вместе с поясом и надеть ее.

Тело было неуклюжим. Руки и ноги были слишком длинными. Мне потребуется немного времени, чтобы к нему привыкнуть и не спотыкаться о собственные ноги. И было ясно, что мне еще предстоял долгий путь к восстановлению после побоев, которые он получил.

Но я не колебался. Я шел так уверенно, как мог, к двери спальни и вышел.

***

Странное чувство войти в комнату, которую ты никогда раньше не видел, но которую тем не менее узнаешь. Комната была просторная, но желтые обои уже отслаивались лохмотьями, а на потолке были бурые разводы от протечки. Пустые места у стен выдавали недавно исчезнувшую мебель. Либо хозяева жили скромно, либо распродали половину имущества.

Как только я вошел, спор прекратился. Максим повернулся ко мне с выражением удивления, смешанного с радостью, заменившего раздражение, которое было там мгновение назад.

Двое других мужчин, оба одаренные, но