— Смотри, доиграешься, мистер Вайнштейн!

— У нас серьезные отношения.

Луцык чуть не подавился супом:

— Может, вы еще и детей заведете?

— Может быть… Мне скоро полтос стукнет, пора и остепениться. Чего и тебе советую, — сказал Остап.

— Спасибо, но я пас, — ухмыльнулся Луцык.

— Ах да, я же совсем забыл, что ты единственный из нас, кто уже был женат… Кстати, где теперь твоя ненаглядная Леночка?

— В Литве. В третий раз удачно выскочила замуж за какого-то коммерса.

— А дочке сколько исполнилось?

— Оля уже взрослая. Учится в Германии.

— Вот скажи честно, что ты даже не помнишь, сколько ей.

— Ну да, не помню. Мы редко с ней общаемся.

— Да ты прямо отец года!

— Слушай, не лезь в мою личную жизнь, а?

— А ты в мою.

Намечавшуюся перепалку снова пресек Кабан:

— Пацаны, не ссорьтесь, не портите вечер! И так редко видимся… Кстати, у меня есть предложение. А давайте…

— Откроем бар! И назовем его «Три веселых друга»'! — перебил его писатель.

— Угу. Экипаж машины боевой, — хихикнул режиссер.

— Нет, не о том. Давайте снова соберем нашу группу «Изгои». Залабаем. Будем несколько раз в месяц репетировать. Врежем панк-рока! Я и бас уже присмотрел на «Авито»… Только денег пока лишних нет.

— А что, неплохая идея! — поддержал Луцык. — Реюнион «Изгоев»! У меня и палочки барабанные имеются! Как, Остап, залабаем?

— И потом поедем в гастрольный тур по всей России, — иронично сказал Остап.

Луцык хлебнул ложку супа.

— Почему бы и нет⁈ Какие наши годы! Может, и мировое турне устроим…

— С этим сейчас сложно, — заметил Остап.

— Ну и Россия-матушка велика, на нашу долю хватит населенных пунктов.

— Мне уже сорок с гаком. Взрослый мальчик. Вам, напомню, не меньше. В этом возрасте уважающий себя рок-н-рольщик уже должен либо сторчаться, либо собирать стадионы, но никак не начинать музыкальную карьеру.

— Какой же ты душнила, Остап! Ой, простите, Владимир Даниилович!

— Я реалист.

Луцык отхлебнул пива:

— Не, ну а что в самом деле? Отличная же тема. Про тур я пошутил, конечно… Но концертик можно дать. Состав тот же. Кабан — бас, я — за драмсами, ты на гитаре. Джей снова позовем на вокал…

— Угу, Джей просто спит и видит, чтобы испортить свою репутацию песенками про бухло и перепевками «Короля и шута». У нее вполне себе успешная кавер-группа. А еще свадьба на носу…

Писатель непроизвольно икнул и замер с кружкой пива в руке.

— А ты что, не знал? — спросил Остап.

— Не-а, — Луцык поставил кружку на стол, он явно был растерян и не знал, как реагировать на такое известие.

— Прости, я думал ты в курсе, — извинился Остап.

— Впервые слышу.

— Я думал… — повторил Кабан.

— Индюк тоже думал, да в суп попал, — огрызнулся Луцык.

— На следующей неделе церемония бракосочетания, — проинформировал Остап. — Тебя что, реально не приглашали?

— Не-а.

— Странно. Меня Джей позвала. И Кабана тоже.

— Ка-а-абан…

— Извини, Луцык, я это самое ну… — виновато промямлил курьер, на которого устремился злобный взгляд друга.

— Хрен гну!

Кабан опустил глаза и проговорил:

— Кстати, курочка отличная, всем рекомендую.

Луцык подозвал официантку и заказал двести граммов «Неп Мой». Потом, поразмыслив, велел принести бутылку.

На самом деле Джей звали Анжеликой. В Советском Союзе это имя часто давали девочкам — в честь героини фильма «Анжелика, маркиза ангелов». Став взрослой, она решила, что будет зваться Джей. Объясняла так: «Анжелика как-то шлюховато звучит».

С Остапом, Кабаном и Луцыком они были ровесниками. Невысокая, худенькая шатенка с короткой стрижкой, Джей до сих пор выглядела как пацанка. Она, единственная из всей компании, не бросила занятий музыкой, закончила «Кулек» и теперь пела в кавер-группе. Да и фамилия у нее была подходящая — Скрипкина.

Когда Джей присоединилась к друзьям юности, Луцык уже хорошенько нализался.

— Мальчики! — она бросила взгляд на ополовиненную бутылку «Неп Мой». — Ну мы же договаривалась, что вы не будете нажираться до моего прихода!

— Это все Луцык, — сказал Остап и поднял свою кружку. — Мы с Кабаном по пиву!

— Нашему малышу снова кто-то разбил сердце? — хихикнула Джей.

— Вдребезги, — подтвердил пострадавший.

— И кто же эта негодяйка? Покажи мне эту козу, я надеру ей задницу!

Ответа не последовало.

— Кстати, всем привет! — Джей повесила на вешалку куртку и села рядом с Кабаном.

— А ты знаешь, что наш литератор сегодня закончил новую книгу? — спросил режиссер.

— И как называется новый шедевр?

— «Месть кочегара», — буркнул автор.

— Продолжение «Кочегара»? — спросила Джей.

— Не притворяйся, что читала.

— И не собиралась.

— Спасибо за откровенность.

— Нет, ты меня неправильно понял, — спохватилась она. — Я имела в виду, что не собиралась притворяться. А экземпляр «Кочегара» с твоим автографом стоит у меня на книжной полочке на самом видном месте. Будет время, обязательно прочту.

Джей вытянула перед руки и размяла пальцы. Ее предплечья украшали витиеватые татуировки в египетском стиле.

— Рассказывай, как дела… — обратился к ней Остап.

Джей зевнула.

— Сегодня концерт был — полный атас. Приехали в заведение, настраиваемся. Репертуар — русский рок и все в таком духе. «Кукла колдуна», «Пачка сигарет», «Районы, кварталы»…

— Фу, Рома Зверь, это хуже попсы, — фыркнул Кабан.

— Поддерживаю, — кивнула Джей. — Ну так вот. Настраиваемся мы, значит, и тут выясняется, что репертуар нужно срочно менять. Заказчик передумал. Теперь ему подавай брит-поп.

— А почему передумал?

— Настроение, говорит, изменилось. Хочется не диких плясок с битьем фужеров, а спокойной музыки.

— А вы что?

— А мы ему: «Любой каприз за ваши деньги». Платите неустойку, и будет вам брит-поп.

— И что он?

— Заплатил, без проблем. Но беда в том, что у нас таких песен раз-два и обчелся. Три из «Oasis», одна из «Blur», да и та «Song 2», а это реально какой-то панк-рок.

— Да какой это к черту панк! — пробурчал Луцык.

— Соевый, как сейчас модно говорить.

— Это еще мягко сказано!

В общем, мы сперва сыграли несколько инструменталок, потом стали лабать что есть, а к