— Тут выбор простой: либо ты их, либо они тебя. Забудь!

Взяв за руку, ведет за собой, осторожно осматриваясь. Путь свободен.

— Свои! — успевает крикнуть Игорь, едва мы попадаем под прицел оставшихся в зале.

Мужчины кивают и опускают оружие.

— Там Хрусталь! — показываю в угол, где последний раз видела друга Тумана.

— Братуха, ты как? — тормошит седого за плечо.

Возможно сверхчутье тогда обострилось, или увидела что-то в стеклянных провалах глаз Хрусталя… Кинувшись на шею Тумана, чувствую резкую боль между лопаток. Пытаюсь вздохнуть и не могу… Только синие звезды становятся темными и его зов: «Лиля, нет!»

Глава 29

Че ж так хреново-то? Собака что ли стонет… Или я? Пелена белая в глазах. Хочу вырваться из состояния забвения, которое все отпускать не хочет. Вязну в зыбучих песках.

— Лиля! Дочка, открой глаза! — зовет голос матери.

Раздвигая дебри сознания, иду на зов. Все кружится. Во рту кляп? Всю челюсть стянуло. А руки мои где? А вот, одна есть. Перед глазами кисть, которая пытается мне в рот попасть и вынуть штуковину. «Хр-р-р» — интересные у меня слова!

— Лиля! — громко так, прямо по голове, честное слово.

«Помню, что я — Лиля. Лиля вся здесь или частично?» — разглядываю тело. Во! Чьи-то ноги торчат. Если есть голова и ноги — значит, между ними тоже что-то есть.

— Мам, — выхрипываю старушечьим голосом.

— Я здесь! — надо мной появляется лицо Людмилы Серебряковой.

Заплаканные глаза. Морщинки…

— Мам, какой сегодня год? — выдаю вполне членораздельно.

«Вчера меня убил Хрусталь в забегаловке на Банковой» — последние воспоминания.

— Лиля, сейчас июнь 2022 года!

«Нет!» — стону и снова закрываю глаза. Верните меня обратно! Мне все привиделось? — из горла рычание от бессилия. Я вернулась к Лильке-неудачнице! Дурочке, что от предательства двух кровососов решила убиться об стену.

— Сколько я так? — поворачиваю к маме голову.

— Два месяца в коме, — всхлипнула мама. — Лиль, мы думали, что тебя потеряем, — и снова поток слез.

— Лиля! — залетает Виктор Серебряков, с грохотом распахивая дверь.

— Привет, пап.

Хочу сделать вид, что устала. Где тут врачи? Сдохнуть не дают нормально!

— Слава Богу ты выкарабкалась! — он волнуется, запускает руку в волосы.

Отец хватает стул и присаживается рядом. Смотрит, словно налюбоваться не может. Да, смотри! На мне красивые ветвистые рога.

— Лиль, ты прости меня, дурака! Прости, дочь, — сглатывает ком и ищет глазами поддержку у матери.

Ой, как мило держатся за руки, прямо загляденье!

— Я твоего бывшего заставил подписать развод. Они уехали и больше тебя не побеспокоят.

«Даже так?» — поднимаю бровь.

— Вить, давай потом! Видишь, девочка только очнулась! Где врач? — наконец-то хоть одно разумное предложение!

Отец ускакал звать врача. Потом в палату заявилась целая делегация в белых халатах. По удивленным переглядываниям понимаю, что не больно-то они рассчитывали на хороший исход.

— Ходить буду? — пытаюсь дрыгнуть ногой.

Хорош меня везде щупать! Всю облапали! Вопросов столько задают, успеваю только мычать в ответ. Мама побежала в Храм свечку ставить. Когда успела такой верующей стать? Отец орет на кого-то в коридоре. Из услышанного понимаю, что он требует, чтобы я чуть ли не завтра нормы ГТО смогла сдать или все здесь пойдут на биржу труда дворниками работать. Да, это моя семья!

Глава 30

Время в лечебнице тянется медленно. Я никуда не тороплюсь. Пока мой мозг разделен на две половины. Одна живет в сюрреализме, где есть любимый Туманов, другая — пытается вникнуть в реалии жизни. Боль не дает скатиться в апатию. Надо приводить свой организм в рабочее состояние. Между уколами, капельницами и массажем, читаю детективы, заставляя свою серую субстанцию в голове анализировать.

В определенный момент застаю себя, роющейся в телефоне, вбивая в поисковик браузера «Игорь Туманов». Информации — кот наплакал. Не любит Игореша светиться на камеру. Но все-таки, кое-что есть. Вот, Туманов на благотворительном вечере, весь красивый, в дорогом костюмчике. Меценатит, значит — вглядываюсь в породистое лицо с такими синими знакомыми глазами. Пишут, что завидный холостяк вывел очередную красотку в свет. «Может, ей повезет стать миссис Тумановой, растопив сердце самого богатого мужчины в крае?» — вещает автор статьи. С трудом удается найти видео с этого вечера. Скучающий взгляд. Дежурные пожатия. Дамочка рядом, с внешностью модели, трясет гривой волос и скалится, как только на нее наводят камеру. Красиво, ничего не скажешь. Эх, Туманов! Знал бы ты, что любил меня до Луны и обратно, дарил стихи и носил на руках…

Ладно, Лилька! Подняла свой зад и поковыляла на процедуры! У меня не вены, а мечта наркоманов, синими ветками через кожу бледную просвечивают. Я и раньше была худая, а сейчас просто на жертву Освенцима смахиваю. Во впадинах глазниц грусть, тоска и печаль вселенская. Заставляешь себя есть, соблюдать гигиену тела, двигаться … Просто, дышать не забываю.

Просыпаюсь от шума в коридоре. Топот стоит, словно стадо носорогов бегает туда-сюда. Вздохнув, нашариваю ногами тапки под кроватью. Любопытство гонит посмотреть, чего случилось. Вдруг пожарная тревога, а про меня забыли… Накинув халатик, осторожно приоткрыла дверь. Высокий мужчина требует от врача пропустить его к сыну. Врач пытается угомонить папашу, что сейчас операция по удалению аппендицита, она не сложная и ему сообщат, как только все закончится.

Хочу уже закрыть дверь обратно, но что-то в голосе мужчины звучит знакомое.

— Старайся, Айболит, чтобы все было на мази…

Деловой запугиватель медперсонала разворачивается, и у меня глаза чуть не выпали! Хрусталь, мать его, собственной персоной! Голубые глаза полоснули холодом. Быстро захлопываю дверь, подперев ее спиной, и пытаюсь выровнять дыхание. Как это возможно? Человек из моих астральных похождений существует! Чувствую шаги за дверью, которые останавливаются рядом с моей палатой. Закрыв рот рукой, отползаю в сторону и, приложив ладони к стене, стекаю вниз. Пусть я стану невидимой! Ручка двери поворачивается… Сердце бьется так громко в висках. Бросило в жар.

— Вы куда? В эту палату нельзя! Там тяжело больной!

Глава 31

Мама принесла черешни. Говорит, для крови полезно. Сочные ягоды красят мои губы в винный цвет, будто крови насосалась. Устала сидеть в палате, дай думаю, пройдусь по больничным лабиринтам.