– Да подожди ты! – воскликнул Цзэ Сюлань и стукнул по камню рукой. Тот тут же превратился в пыль и осыпался на землю.

Яо Вэньмин совсем потерялся. Уголки его глаз покраснели. И было неясно, от обиды или от пыли.

Цзэ Сюлань видел, что этот ребенок стоит и чуть не плачет. И он понятия не имел, что ему лучше сейчас сделать. Но уходить ни с чем ему не хотелось.

Тяжело вздохнув, Цзэ Сюлань вернулся обратно к плоскому камню и уселся на него, не церемонясь:

– Иди сюда.

Яо Вэньмин действительно подошел и замер истуканом. Паренек, как бы ни пытался, не мог понять, что хозяину Туманного склона от него нужно.

– Присядь, – Цзэ Сюлань взялся своей белоснежной рукой за грязную ладонь ученика, усаживая рядом. Бледная кожа тут же испачкалась в глине и пыли, но Цзэ Сюланя, кажется, это мало заботило.

Яо Вэньмин весь сжался, сидя рядом с мастером, и вперил взгляд в землю рядом с носками сапог. Он не хотел сейчас говорить, потому что чувствовал, что вот-вот расплачется. А он ведь совсем взрослый.

– За что ты здесь отбываешь наказание?

– Я… – его голос предательски дрогнул, слова застряли в горле. Пришлось приложить усилия, чтобы протолкнуть их наружу. – Этот ученик испортил мантию главы Цао.

– И он отправил тебя таскать камни. Что ж, глава Цао просил передать, что больше не сердится на тебя и ты можешь быть свободен. – Цзэ Сюлань склонил голову набок, чтобы рассмотреть эмоции на лице ученика. Но тот спрятался за длинными волосами, словно за ширмой. – И что, ничего не скажешь?

– А что, я должен упасть на колени и благодарить его?! – с надрывом крикнул Яо Вэньмин, резко поворачиваясь к мастеру. Цзэ Сюлань буквально почувствовал, как его обожгло чужой болью и обидой. Возможно, всему виной были обостренные заклинательские чувства, но главный герой абсолютно точно был смертельно обижен на главного злодея. Над этим придется много работать.

– Старейшина Цао – глава. В его руках сосредоточен весь орден. Возможно, тебе кажется, что порой он слишком жесток, но поверь, он заботится о каждом члене «Хранителей равновесия».

Яо Вэньмин смотрел в глаза мастера Цзэ и не понимал, как он может быть таким спокойным. Разве он сам не испытывает унижения каждый день, находясь здесь? Или он настолько дурачок, что не способен обижаться?

– Почему вы его защищаете? Разве вам не достается в этом месте? Разве вам приятно слушать про себя гадости, которые все говорят? – Подобным тоном разговаривать с мастером было не позволено никому, но Цзэ Сюлань этого не знал, а Яо Вэньмин был слишком взволнован, чтобы контролировать себя.

– Приятно, неприятно, все это прихоти, – философски изрек Цзэ Сюлань. – Со временем понимаешь, что все твои обиды и переживания яйца выеденного не стоят. Люди рождены для великих свершений. А о каких свершениях может идти речь, если ты весь состоишь из обиды и ненависти?

Яо Вэньмин молчал, не зная, что следует сказать. Легко мастеру Цзэ говорить о подобном. Вряд ли ему с детства самого твердили, какой он ненужный и бесполезный.

– Теплая одежда защищает человека от мороза и ветра, а выдержка защищает от обиды и боли. Тебе следует приумножить терпение и укрепить свой дух, стать стойким и несгибаемым, и только тогда обида, какой бы жгучей и горькой она ни была, не коснется твоего сердца, – продолжал Цзэ Сюлань, решив сказать что-нибудь поучительное в стиле сянься-новелл.

«Ну что, я хоть немного продвинулся в завоевании доверия главного героя?»

[Ни капли. Он больше напуган твоим поведением. Посмотри на его лицо!]

«Да что мне сделать? Я никогда не умел ни поддерживать, ни заводить новые знакомства».

[Оно и видно.]

«Все, иди в фоновый режим. И так тошно».

– Вы говорите, что глава Цао защищает всех и каждого. Почему он тогда так ненавидит меня? – Глаза Яо Вэньмина снова защипало, но теперь он был не в состоянии остановить поток горьких слез.

А Цзэ Сюлань совсем растерялся. Отлично, и что ему делать с плачущим главным героем? Почему все так сложно?

– С чего ты взял, что тебя ненавидят? – спросил Цзэ Сюлань.

– Глава Цао ни к кому так не цепляется, как ко мне. Он вечно меня упрекает. Он нарочно рассказал всем о моем происхождении, чтобы все надо мной смеялись и издевались!

Цзэ Сюлань прекрасно помнил, что такое действительно было в новелле. Цао Цзюань рассказал всему ордену, что Яо Вэньмина буквально продали его родные родители за четыре мешка риса. Спорить с очевидным было бессмысленно.

– В низком происхождении нет ничего зазорного, – вместо утешений и оправданий возразил Цзэ Сюлань. – Этого мастера наставник Ци тоже подобрал на улице. И что? Разве это помешало мне стать заклинателем?

– Но я не хочу быть таким, как вы! – с отчаянием всхлипнул Яо Вэньмин. И только потом понял, как это звучало. Он уже приготовился к удару, но его не последовало.

Цзэ Сюлань задумчиво смотрел на него своими зелеными глазами.

«Чэнь Хуан, твой главный герой совершенно не следит за языком!»

Система, отправленная в фоновый режим, не ответила.

– Ты не станешь таким, как этот мастер, – со вздохом заверил ученика Цзэ Сюлань.

– Простите! Простите этого ученика, – с новой силой начал просить Яо Вэньмин, падая на колени.

Цзэ Сюлань отмахнулся:

– Не выдумывай, этот мастер не держит на тебя зла. Вставай давай и пойдем. Сейчас проходят занятия. Я отпустил всех на перерыв, но он же не может длиться до вечера. А нам еще нужно привести тебя в порядок и раздобыть тебе новую одежду. Я тебя в таком виде на занятие не пущу.

Яо Вэньмин стоял и удивленно хлопал мокрыми ресницами. Что за странный человек этот мастер Цзэ? Он определенно был странным, но точно не таким идиотом, каким его описывали старшие ребята и наставники.

– Мне можно будет присутствовать на занятии? – решил уточнить ученик.

«Точно, его же никто даже в лекционный зал никогда не пускал, и ему приходилось подслушивать поучения под окнами», – вспомнил Цзэ Сюлань.

– Да. На моих занятиях я разрешаю тебе присутствовать. Все, что пропустил сегодня, уточни у