– У меня остался последний вопрос, – откинулся на спинку стула мистер Колгрив, – кто станет председателем жюри? Полагаю, эту почётную, но очень непростую обязанность должен взять на себя человек опытный, уважаемый в Блайзбери и окрестностях, дабы ни у кого не возникло даже тени подозрений в его необъективности.

– Разумеется, ты намекаешь на себя, Генри? – фыркнула миссис Киппи, которая, как я успела заметить, не упускала ни одной возможности задеть или уколоть толстяка Колгрива. Интересно, какая кошка между ними пробежала? Мэгги никогда об этом не задумывалась, а зря: чтобы добиться успеха, нужно быть в курсе не столько официальных событий, сколько подводных течений и подковёрных игрищ. Ну ничего, постепенно я со всеми этими нюансами разберусь. Пусть сама я в этих забавах не участвовала, но от отца и Юры, да и от мамы наслушалась всякого.

– Председателя жюри мы выберем путём открытого голосования, – мило улыбнувшись, сообщила я и с трудом сдержала улыбку, увидев, с каким искренним изумлением посмотрели на меня все без исключения участники литературного клуба.

– Что ты имеешь в виду, дорогая?

Мисс Патридж озвучила вопрос, читавшийся на лицах всех присутствующих, включая примороженного мистера Лорминга. Было такое впечатление, что на их глазах с предложением выступила, предположим, настольная лампа. Ничего, господа, привыкайте: активной, но воспитанной в традициях полного подчинения старшим Мэгги больше нет, зато есть я. И не важно, что об этом никто не знает: спишем всё на тлетворное влияние Хоуптона с его прогрессивными идеями. Есть же в нём хоть какие-нибудь прогрессивные идеи? Наверняка есть! Вот их я и нахваталась… Нет, я ни в коем случае не собираюсь выступать разрушителем традиций, но и безропотно следовать указаниям других тоже не стану. Может, мы с Мэгги вообще потом карьеру делать задумаем, кто знает! Не политическую, конечно, и в рамках Блайзбери, но тем не менее. Но это вопрос не завтрашнего дня…. И даже не послезавтрашнего.

– Мы поставим в холле библиотеки ящик, в который каждый желающий сможет положить листочек с именем человека, которого хотел бы видеть в жюри. Тот, кто наберёт наибольшее число голосов, станет его председателем. Следующие четыре человека, набравшие соответствующее количество баллов, войдут в состав жюри. Ну и двое в резерве на случай, если кто-то, не приведи Всевышний, заболеет. Так мы исключим любую возможность ошибки, ведь горожане сами выберут тех, кому доверяют. Объявление с соответствующей информацией опубликуем в газетах и повесим на двери библиотеки.

В комнате повисла тишина, даже муха, до этого негромко жужжавшая где-то под потолком, притихла, пытаясь осмыслить свежую до полного безобразия идею.

– А мне нравится, – неожиданно улыбнулась миссис Доршер, – это исключит любые дрязги, с которыми мы сталкиваемся каждый раз, выбирая жюри для того или иного конкурса. Скажи, дорогая, неужели ты сама это придумала?

– Нет, что вы, миссис Доршер! – смущённо замахала руками я. – Это нам рассказывали на занятиях. Я ведь училась заочно в Хоуптонском экономическом колледже на отделении библиотечного дела, и последние три недели провела там, слушая лекции, посещая семинары и сдавая выпускные экзамены. Вот на одном из семинаров нам и рассказали о таком способе работы с общественным мнением. Я даже обещала преподавателю прислать потом отчёт о результатах.

– Ох уж эти нововведения! – недовольно фыркнул мистер Колгрив, поняв, что ему при таком раскладе не светит даже просто место в жюри, не то что кресло его председателя.

– Мне тоже нравится эта идея, – поразмыслив, решительно заявила мисс Патридж, – это будет объективная картина, и это прекрасно.

– Благодарю, – я тепло улыбнулась поддержавшим меня дамам, а миссис Доршер неожиданно озорно мне подмигнула, сразу помолодев лет на десять.

– Спасибо, Мэгги, – она переглянулась с остальными и предложила, – тебя не затруднит заглянуть на наше следующее заседание и рассказать, как идёт подготовка к карнавалу? Судя по всему, это будет нечто совершенно новое и необычное.

– Да, разумеется, – я охотно согласилась, – а когда оно состоится?

– Через две недели, в субботу, – сообщила мисс Оливия, – мы пришлём тебе приглашение, Мэгги. Спасибо тебе, что нашла для нас время.

Двояко понять последние слова мисс Патридж было сложно, и я с чувством выполненного долга покинула клуб, выйдя на солнечную улицу и вдохнув полной грудью.

Бездумно пройдя по тротуару в сторону площади, я присела на скамеечку, уютно расположившуюся в тени раскидистого дерева, и тут мой взгляд упал на вывеску, гордо сверкавшую золотом на солнце.

«Barclays Private Bank». Кажется, такой банк существовал и в моём прошлом мире и даже был достаточно известен. Я не помнила, конечно, где и когда видела упоминание этой организации, но это уже и не важно теперь. Вряд ли в Блайзбери несколько отделений банков, так как городок, в общем-то, небольшой, явно не мегаполис.

Тут я увидела, что дверь банка открылась, и из него вышли оживлённо переговаривающиеся люди. Надо же, значит, там открыто? А не зайти ли мне, раз уж я оказалась рядом? Нужно же понимать степень своего финансового благополучия. Да и наличных снять не помешает на всякий случай.

Я решительно поднялась и направилась к входу в банк. Табличка на дверях информировала, что Блайзберское отделение банка «Barclays Private Bank» открыто ежедневно с девяти до пяти, а в субботу с десяти до трёх. В клубе я провела не больше часа, так что трёх явно ещё не было. Глубоко вздохнув, я потянула на себя тяжёлую дверь и оказалась в неожиданно уютном помещении.

Просторный холл с несколькими мягкими диванчиками, между которыми пристроились большие кадки с разлапистыми комнатными растениями, вдоль стен две невысоких стойки, за которыми виднелись занятые своими делами служащие. Я почувствовала робость и неуверенность в себе: видимо, Мэгги всегда чувствовала себя не слишком комфортно в этом царстве цифр и денег. Но я другая, банк для меня – это просто учреждение, ничем не отличающееся от любого другого. Никакого пиетета перед банковскими клерками я не испытывала, скорее, сочувствовала им. Офисный планктон – он в любые времена был одной из самых бесправных прослоек населения.

Не успела я решить, к какому окошку мне направиться, как из-за стойки бодро выскочил молодой человек и, радостно улыбаясь, направился в мою сторону.

– Мисс Стюарт! – воскликнул он с восторгом, намекающим на то, что счёт у