— О, чё у вас? Саня спит, что ли? — произнёс старшина, заглядывая в нашу машину и, видя, что старший сержант никак не реагирует, взял, облокотился на машину и несколько раз её качнул с совершенно недюжинной силой. От этих качков Лаечко открыл глаза.
— Хорош спать, молодость проспишь, — пробасил старшина.
— Старший спит, а служба идёт, — выдохнул ему Саша.
— Халявщик, — ответил старшина.
— А у нас сегодня младший сержант за него, — ответил Дима.
— Понятно. В общем, квартира снялась ещё вчера, мы на ней уже 10 часов стоим. Пару раз пытались сдать на пульт. В общем, она снимается снова, надо перезакрывать, а хозорган не отвечает. Поэтому было принято решение охранять. Вот, собственно, и охраняем.
— Понятно, — произнёс Дима.
— Ну, удачи с ней, парни! Пока! — махнул старший 311-го и зажал на своём бронежилете рацию. — 711, 311, — произнёс он.
— Слушаю, — ответили в рацию.
— Спускайся.
— Ну что? — произнёс Дима, смотря на меня. — Я внизу, ты, соответственно, наверху.
Практически тут же из двери подъезда вышел младший сержант в бронежилете, в каске, с оружием, закреплённым на грудном отсеке, с палкой, с газом, с наручниками. Он подпёр дверь кирпичом чтобы та не закрылась и подходя к 311-му экипажу, он разоблачился, скидывая броню и спецсредства внутрь. Перецепил пистолет Макарова из нагрудной кобуры в поясную и после этого подошёл к нам, поздоровался, заглянул в экипаж, увидел спящего Лаечко, цыкнул типа: «Мне бы так» и пошёл к себе обратно в машину.
— А, да, — выглянул из окна уезжающей машины старшина, — Все окна выходят во двор, трёхкомнатная, в квартире есть травматическое оружие. Удачи. Рота, не спать!!!
Последнюю фразу он крикнул Лаечко, который в ответ показал ему средний палец.
— Саш, позвал я его, дай броню с каской заберу? — выдохнул я, наклоняясь в окно.
— Отставить броню и каску, заступай так, — полусонно ответил он.
— А вдруг что? — уточнил я.
— Вдруг что, например? В управе еще планёрки, у дежурных пересменка, успеешь еще в броне настояться, — выдохнул он и, видя, что я не отхожу, произнёс, — товарищ младший сержант, приказываю заступить на охрану объекта без бронезащиты и каски! Если что, вали всё на меня.
Пум-пум-пум, — подумалось мне. Вот так я уже сгонял в 94-м сопроводить журналиста до штаба без брони, благо оружие было, но приказ есть приказ.
— Давай хоть ПР заберу, — произнёс я.
— И без Пэ-эР-а. Вон газ с наручниками есть, их если что хватит, и не забывай, что главное оружие полицейского — это ручка и интеллект. А чтоб тебе там не скучно было, возьми в папке бланк, заполни платформу для изучения объекта.
— Саш, он же уже не стажёр, — произнёс Дима.
— И ты, Дим, заполни карточку следующего объекта, если тоже скучно просто служить, — сонно выдохнул он.
— А ты тогда машину со мной помоешь после смены, да⁈ — повысил тон Дмитрий.
Но ему не ответили, а наоборот, засопели с задних сидений. А я, собственно, взял бланк среди других бланков в папке старшего группы задержания и поплёлся наверх. Как там было… четвертый этаж, 37-я квартира… Захватив с собой рацию, она-то не помешает.
Я потянул тяжёлую дверь, и меня встретил затхлый, спёртый воздух, пахнувший пылью, старыми коврами и едва уловимой ноткой желудочной кислоты — тут когда-то кого-то тошнило. Железная дверь зелёного цвета с затёртой до блеска стальной ручкой отворилась со скрипом доводчика. Да, память Кузнецова потихоньку начинала делиться со мной знаниями о дверных доводчиках вместо пружин на дверях и о домофонах, специальных замках, которые можно открыть, подняв трубку в каждой квартире. Пока я внутри, оставлю дверь частично приоткрытой на кирпиче, решил я.
Свет в коридор почти не проникал. Единственная лампочка под потолком не работала, но только я шагнул к внутренней двери, она загорелась. Датчик движения сработал на меня. Не удивлюсь, что в этом времени даже на гранаты такие ставят вместо проволоки. Но память Кузнецова об этом ничего не знала — в мирной стране он отслужил срочку в ВВ и не два года, а всего один — халява.
Под ногами у меня скрипел песок на бетонных ступенях. Я взялся за перила — они когда-то были покрашены в синий цвет, но теперь краска облупилась, обнажив рыжую, липкую от грязи металлическую основу.
Почтовые ящики на первом этаже больше походили на поле боя: некоторые были сорваны с петель, другие вмяты, а сквозь щели третьих я видел бумагу. Звонкий лай за одной из дверей сопровождал мой подъём, пока я шёл наверх на четвёртый этаж. Мои шаги отдавались глухим эхом в бетонной лестничной клетке, и с каждым пролётом запах кислятины становился всё острее. Всё это казалось немыслимым: у людей телефоны что те компьютеры, датчики движения на лампочках, опять же домофоны, но столь убогий подъезд — словно это никому не надо. Всё это нездраво напоминало фильм «Бегущий по лезвию», киберпанк наяву — рассвет технологий и упадок нарывов. Например, в моём 94-м никаких «Голубик» бы не было — сожгли бы просто вместе с обитателями. Или ОМОН бы разогнал до 120 км в час… Вместе с картинками настоящего память реципиента начинала делиться со мной и новыми словами, например, вчерашний «штрих» был мне теперь понятен, переводился как «опасный урод»… Так вот, по мнению современной молодёжи, меня можно было назвать сексистом, шовинистом и гомофобом. Но были у меня и минусы…
Искомая мною дверь была сразу на четвёртом этаже и направо — красивая, твёрдая, с электронным звонком и глазком на оном, с витой ручкой и мерцающей красной лампочкой над.
Отлично, тут я и проведу следующие часы своей двадцатилетней жизни. Словно часовой на посту, я должен сторожить чью-то собственность. Часовому запрещается всё самое интересное: спать, сидеть или прислоняться к чему-либо, разговаривать, петь, писать, читать, есть, пить, курить или отправлять естественные надобности, принимать или передавать какие-либо предметы другим лицам. Никому не отдавать оружие и не передавать его другим лицам, даже начальнику караула или разводящему.
Что напрямую противоречит приказу старшего с говорящей фамилией Лаечко — писать изучение объекта. И я спустившись в проём между этажами, положил листок на подъездный подоконник начал набрасывать текст:
РАПОРТ
О результатах изучения объекта (квартиры)
«06» августа 2025 г.
Докладываю, что в ходе несения службы было совершено изучение охраняемого объекта (квартиры) по адресу: ул. Киевская, д. 12, кв. 37.
В ходе осмотра установлено следующее:
Объект (квартира) расположена в пятиэтажном многоквартирном жилом доме, во втором подъезде, на четвертом этаже. Входная дверь в квартиру расположена непосредственно справа при выходе на лестничную площадку четвертого этажа. Дверь металлическая, с электронным звонком и глазком. Контрольная лампа над правом верхнем углом дверного косяка.
Объект имеет два окна, выходящие во двор дома. Окна просматриваются с прилегающей территории.
Подъезд оборудован системой домофона. Имеется датчик движения, включивший освещение при моём подходе.
Лестничная клетка требует повышенного внимания — плохое освещение, ограниченный обзор с нижних этажей.
Младший сержант полиции / С. А. Кузнецов / Подпись.
Оглядев своё творчество я подумал не многовато ли я раз взял «квартиру» в скобки? Это я узнаю только завтра, когда буду сдавать работу секретарю роты.
Часы на посту — они как вода в дырявом ведре: кажется, вот-то вот наполнится, а смотришь — всё на том же уровне. Я прошелся по лестничной клетке от третьего до пятого этажа, сверяя обстановку с только что составленным рапортом. Да, освещение действительно отвратное. Да, запах на четверном — коктейль смешанный из старого ковра, кислых щей и чьей-то безысходности.
Поднимаясь обратно к своей двери, я услышал скрип сверху. Медленный, шаркающий шаг. Из полумрака пятого этажа неспешно спускался седой мужчина преклонного возраста, таких еще называют дед, — тщедушный, в стёганой жилетке, несмотря на август, и с тростью. Он внимательно, без суеты, оглядел меня с ног до головы.
