Я же, в свою очередь, тоже упирался, где мог, стараясь отыграть хоть малую толику.

«Главное, не показать ему нашу нужду, — думал я. — Он должен верить, что у нас есть и другие варианты, что мы не цепляемся за него, как за последнюю соломинку».

Торг шел мучительно долго. Воздух, казалось, загустел от напряжения и невысказанных угроз. Однако, когда солнце уже начало клониться к закату, окрашивая пыльный двор в багровые тона, мы, вымотанные и злые, в конечном счете сошлись на сумме, которая в пересчете на английские деньги составила бы шесть тысяч фунтов. Не та блестящая победа, на которую я рассчитывал, исходя из ценности нашей мифической «шахты», но и не полный провал. По крайней мере, это были серьезные деньги, способные обеспечить нам будущее.

Не откладывая дела в долгий ящик, англичанин с видом человека, только что совершившего чрезвычайно выгодную покупку за бесценок, лениво кивнул Тарановскому. Тот с поспешностью достал из дорожного саквояжа своего хозяина пухлую чековую книжку в кожаном переплете и набор для письма. Тэкклби, приняв перо, с каким-то даже удовольствием быстро выписал вексель на предъявителя на оговоренную сумму от имени своего торгового дома, базировавшегося где-то в Гонконге или Шанхае, и жирно, размашисто поставил свою подпись, похожую на запутавшийся клубок змей.

— Вот! — коротко бросил он, протягивая бумагу Тарановскому, а тот уже передал ее мне.

Я взял вексель. Бумага была плотной, дорогой, с водяными знаками. Название торговой компании, выведенное витиеватыми английскими буквами, выглядело солидно. Внизу красовалась внушительная рельефная печать с изображением какого-то геральдического зверя, внушавшая доверие. «Кажется, не обманул, — с облегчением подумал я. — По крайней мере, с виду все чинно». Но меня смутил один момент…

— Мистер Тэкклби, — обратился я к нему через Тарановского. — Я немного удивлен: вы покупаете шахту для себя, как я понял. Но платите векселем компании, вашего нанимателя. Как же так?

Англичанин снисходительно улыбнулся, похлопывая себя по полному животу.

— Это просто деловая формальность! Компания временно кредитует мистера Текклби. Он быстро возместит эти средства из доходов от добычи серебра. Это будет выгодная инвестиция и для него, и для компании в конечном итоге! Не беспокойтесь, вексель абсолютно надежен. Любой крупный торговец чаем в Урге или Кяхте примет его без вопросов, — заверил меня Тарановский

Его объяснение показалось мне крайне сомнительным, но спорить я не стал.Главное — у меня в руках был документ, который можно было превратить в реальные ценности. И сделать это нужно было как можно быстрее, пока мистер Тэкклби не опомнился или его компания не узнала о предприимчивости своего представителя.

Я не стал терять ни минуты. Вексель от крупной гонконгской компании — это был серьезный аргумент в торговых кругах. На следующий день с помощью Очира и Изи нашел крупного китайского торговца чаем, который как раз формировал караван в Кяхту. После недолгих, хотя и напряженных переговоров и проверки подлинности векселя через знакомых приказчиков, китаец согласился принять его в уплату за большую партию хорошего листового чая — самого ходового товара на русском рынке.

Сделка состоялась быстро. Мы обменяли вексель Тэкклби на десятки тюков с чаем, упакованных в специальные ящики — цыбики. Так еще и четыреста лянов наличкой получили. Тут же наняли у местных монголов дополнительных верблюдов и погонщиков. И вот наш скромный отряд превратился в небольшой, но солидный торговый караван.

Груженные чаем, мы катили по пыльным, разбитым дорогам. Путь в Россию был еще долог и, несомненно, опасен, но теперь у нас был законный, ходовой товар, и это вселяло толику уверенности.

Через несколько дней однообразного пути мы снова прибыли в уже знакомый нам Баин-Тумэн. Город встретил той же невообразимой суетой, грязью и оглушающим гомоном. Мы остановились на том же постоялом дворе, где уже успели немного примелькаться. И тут на пыльном заваленном кизяком дворе я увидел знакомую дородную фигуру. Никифор Лопатин! Иркутский купец, который так красочно описывал нам нравы местного амбаня.

— Никифор Семеныч! Здравия желаю! Какими судьбами? — окликнул я его.

Лопатин обернулся, и его широкое лицо расплылось в добродушной улыбке.

— А, Иван, здравствуй, мил человек! О, и вы тут, господа! Рад видеть. А я вот… все мыкаюсь с остатками. Товар не идет, хоть плачь!

Тут я заметил странную суету. Во дворе несколько китайцев пытались разбить небольшую, но явно европейского вида палатку. Командовал ими худосочный тип в черном сюртуке и очках, чьи бакенбарды недвусмысленно выдавали немца.

— А-а! — досадливо отмахнулся Лопатин. — Это прусак один. Приехал пару дней назад и уже всех тут допек своими капризами. То ему не так, это не этак… А этот, в черном, секретарь его, такой же педант. Палатку, видите ли, разбивает, спать тут будет! Не нравится ему в фанзе — пыльно, мол, и пауки. Будто на дворе их меньше! Тьфу! — И Лопатин энергично сплюнул, возмущенный немецкой брезгливостью.

— А кто он таков-то? — спросил Левицкий, всегда питавший интерес к европейцам, даже немцам, в этих диких краях.

— Да болтает всякое, — хмыкнул Лопатин. — Приехал сюда не просто так, а с целью! Узнал он где-то, что неподалеку отсюда, в степи, есть древний курган, чуть ли не ханская могила, и в том кургане, по слухам, несметные сокровища зарыты. Вот он и мечтает его раскопать да разом богачом стать, почище самого Ротшильда! Еще и разрешение получил, мол исследование, но мы то понимаем. Притащил с собой инструменты, рабочих нанимать собирается. Только вот незадача — его марки тут и даром никому не нужны, хоть на стенку их клей.

— Раскопки? Сокровища? — переспросил я, и во мне тут же проснулся азарт. «А что, если?..»

— Чем же он платить собирается, если марки его не ходят? — практично поинтересовался Изя.

— А вот это самое интересное! — подмигнул Лопатин. — Привез он с собой на продажу партию отменного фарфора — чашки, блюдца, вазы всякие расписные. Хотел его в Кяхте толкнуть, если с курганом не выгорит. Товар хороший, дорогой, да только кому он тут нужен, в этой дыре? Тут кирпичным чаем больше интересуются. Вот и сидит теперь немец, как кур во щах, со своим фарфором да с мечтами о кургане. Ищет проводника, платить обещает щедро, но чем — непонятно.

— Однако… — задумчиво протянул я. — Любопытно. А