А я изображал беспокойство и стыд. Судя по реакции Семёныча, мне явно следует выдать какую-нибудь актёрскую премию, потому что внутри я хохотал.

Кабанчик сделал именно так, как я предсказывал! Он не удержался, решил отыграться на детях, чтобы насолить мне, и устроил матч по «вышибалам» с тяжёлыми магическими мячами.

Это такая забава для всех возрастов. С некоторыми изменениями в правилах можно применять и для детей, и даже для бойцов спецназа. Мы, например, так разминались перед тренировками. Правда, приходилось играть в помещении с бронированными стенами, иначе всё вокруг превращалось в выжженную землю со сплошными воронками, кратерами.

Но для подростков, конечно, имелся облегчённый вариант. Мячи не впитывали всю стихию, а лишь часть магической энергии, причём до определённого максимума. Получить таким по хлебалу мало приятного, к тому же скорость полёта увеличена раза в три, и требуется хорошая реакция, чтобы уйти от удара.

Что Кабанчик устроит именно «вышибалы», мне подсказали оболтусы. Мол, это любимая забава физрука. Правда, чаще он играет один против всего класса, а когда мячики для подростков отлетают от его здоровенной туши безо всякого вреда, он начинает кидаться в ответ.

Вроде как некоторые учителя жаловались директору по поводу его самодурства, но Василий Павлович оказался в шаткой ситуации. Академия большая, народу нагнали много, а учителей не хватает.

Мало кто горит желанием работать в экспериментальном учреждении для обделённой прослойки общества. К тому же зарплаты тут невысокие, престижа нет, да и перспективы очень туманные.

Вот и приходится терпеть физрука-переростка.

Ну ничего. Теперь в академии появился я. А раз уж я стал учителем с крайне свободным графиком, найду время преподать пару уроков и некоторым учителям.

— Разминка десять минут! — рявкнул Кабанчик, когда мои оболтусы наконец-то разобрались с мячами. — Время пошло!

И снова стрельнул в меня язвительным взглядом, засранец.

Далее оболтусы действовали, согласно моим наставлениям. Только Островский и Ко потерялись, потому что пропустили мой урок и не всё понимали. Они ещё не знали, что пропуск придётся отработать.

И сделают они это как раз через десять минут.

«А»-шки начали грамотно. Сначала разогрелись, чуть потянулись, даже не отвлекались на разнобойные кривляния оболтусов, хотя те специально делали всё настолько плохо, что меня задавил бы испанский стыд, не придумай я всё это сам.

Саня попытался сесть на шпагат, но тут же вскочил, держась за промежность, Валиков принялся отжиматься с рьяностью быка перед красной тряпкой, несколько ребят вразнобой делали растяжку, кто-то разогревался челночным бегом, другие пошли на турники, а Тихомир Тихонов выполнял первый юношеский по лёжу. Только бы не заснул.

Тихомиру посчастливилось родиться бастардом небольшого дворянского рода. Не знаю, какие отношения у него в семье, но парень отличался железным спокойствием, молчаливостью и, что уж скрывать, нехилым таким пофигизмом.

Вчера, когда Адамыч собирался испепелить весь класс и половина ребят готовились встречать пламя с радостью викинга на пути в Вальгалле, а другие драпали куда подальше, он просто сидел за партой и что-то читал в телефоне.

Естественно, Тихомир относился к одиночкам в классе, но конфликтов с группами или другими одиночками пока не было.

— Всё, закончили! — объявил физрук. — Команды, на позиции!

— Но нас же меньше! — заметила Анжела, когда «А»-шки в полном составе направились к полю.

Моих двадцать три, а противников двадцать восемь. Нечестно, я считаю. Будет слишком легко.

Оболтусы продолжали играть свою роль и нестройными рядами заняли свои места под насмешливые взгляды «А»-шек. А Кабанчик всё скалился и ухмылялся в мою сторону.

Вот ублюдок. Раз сам мне ничего сделать не может, так решил через детей! Ух, я ему!!!

Такой же реакции он ожидает? Что ж, не буду разочаровывать.

— Эй! — воскликнул я, придав голосу гнева.

И спрыгнул с трибун прямо на поле, рядом с Кабанчиком. Он тут же рассердился, выпятил грудь и попёр в мою сторону. Даже выставил руку, словно бивень, и попытался меня оттолкнуть, но я увернулся, будто бы случайно шагнув вперёд, и позади раздалось матерное бормотание.

— Не лезь не в своё дело! — рявкнул физрук.

Он попытался сделать вид, что потерянное равновесие было запланированным, и для этого сделал ещё несколько длинных шагов-выпадов.

— Это мои ученики! — возразил я, стараясь не переигрывать.

— Это мой урок! — парировал Кабанчик.

— Что здесь происходит⁈ — воскликнул Аркаша.

Физрук с удивлением обернулся. Да и ученики притихли, завидев ещё одного учителя. Слишком уж много нас тут собралось, я с ним согласен.

Мне пришлось сделать вид, что я тоже не ожидал его появления и не услышал шаги и недовольное ворчание по пути к стадиону.

— Аркадий Самуилович! — раскинул я руки. — Вы тут какими судьбами? Наконец-то решили заняться спортом? Это правильно, правильно. Вам не мешало бы подтянуть…

— Сергей Викторович! — выпалил тот. — Не переводите тему. Почему вы мешаете занятию Семёна Семёновича? Для ваших… — он окинул моих балбесов презрительным взглядом, — воспитанников разницы нет. Но мои ученики ценят своё время.

Теперь мне пришлось делать вид, что я не заметил, как он задержал взгляд на Островском.

Эх, Дениска, Дениска… Что ж ты против своих-то играешь? Думал, спрятался в туалете, и никто не узнает, что ты предупредил Венедикта, что я сижу на стадионе? Вот не отвлекался бы на всякие шпионские штучки, глядишь и понял бы, что вашу компашку выдвинули в первые ряды, прямо под прицел соперников.

Но вообще, интересно. Значит, Веня сговорился с Аркашей против меня. И чем я им насолил? Ладно Сёма, эта жертва «Растишки» икает при каждом моём прыжке. Но они-то чего?

— Господа! — улыбнулся я. — Вы меня неправильно поняли. Я не собирался мешать. Даже наоборот, имеется очень занятное предложение.

И подал незаметный для посторонних сигнал оболтусам, чтобы готовились. Скоро представление начнётся!

Так уж и быть, я помогу Аркаше и преподам урок и ему, и его маленьким засранцам. Иногда зазнайкам нужно окунуться лицом в землю, чтобы встать на путь истинный.

Ну и Кабанчика немного проучим. А то чё он!

Глава 6

— Какое ещё предложение? — проворчал Кабанчик. — Зачем предложение?

— Говорите, — прищурился Аркаша.

Сёма тут же притих и поджал губы. Он весил больше него раза в четыре, но сейчас себя вёл как послушный пёс, ждущий подачки от хозяина.

— Так уж вышло, что у меня окно и нечем себя занять. Но согласитесь, смотреть на