— Вы знаете, Григорий Александрович, в последнее время мне стал сильно мешать наш инициативный сосед. Настолько, что я готов пойти на многое, чтобы… он умерил свою ретивость.

— Вы о нашем общем соседе ведете речь? — тут же вспыхнул предвкушающим взглядом Белов.

— Да, о нем.

— И что же вы хотите от меня?

— То, чего, увы, нет у меня. Надежные и молчаливые люди, не боящиеся… рискованных дел. Вам интересны подробности?

— О да, — оскалился князь. — Но сразу должен предупредить — цена за их услуги будет велика. И платить вы будете не только деньгами…

Глава 6

13 — 14 июля 1859 года

— Итак, приступим, — азартно взял я в руки остывшую массу.

За время, пока ждал ее остывания, успел перебрать сотни вариантов, что можно слепить. От простейших кубиков, до игрушек-трансформеров. Первое — слишком банально. Хотелось сразу что-то такое, что вызвало бы ажиотаж. Не иначе сказалось произведенное на гостей впечатление от приготовленного торта. Как Уваровы смотрели на меня. Вот и сейчас хотелось поразить кого-нибудь. Для начала — можно и Михея, но главное — отца. Чтобы он перестал видеть в моей идее простую забаву, а стал относиться серьезнее.

Увы, трансформеры мне не потянуть. Тут желательно и какой-нибудь чертеж иметь под рукой, да и просто не поймут сейчас, что это за «зверь» такой. К тому же не факт, что получится вообще слепить из полученной кашицы хоть что-то, требующее проработки мелких деталей и точности.

В итоге я остановился на машине. Даже не самой машине, а «самоходной карете», чтобы вопросов было ко мне поменьше. Слепить простейший короб не составило труда, а вот дальше пошли трудности. Начать с того, что одинаковые колеса у меня не получались. Уж слишком материал оказался «грубым». Тут или масштабировать игрушку, увеличивая ее в размерах, либо же и вовсе отказаться от попыток реализовать столь сложные детали. Так как кашицы было мало, я с сожалением принял второй вариант. И в итоге слепил зайчика. Примерного такого, как их рисуют дети дошкольного возраста. Мда-а… скульптур из меня не получится. Либо же стоит умерить свой пыл и принять реальность — слепить что-то поинтереснее я может и смогу, но не на коленке и не быстро. Ну хоть в принципиальной возможности создать фигурку животного убедился.

— Долго сохнуть будет? — спросил я Михея, откладывая грубовато слепленную игрушку в сторону.

— Дня два, это чтоб полностью, — развел он руками, неприятно поразив меня.

Еще одно огорчение. Но ничего. Пусть «печь как горячие пирожки» игрушки не выйдет, однако все равно дело перспективное.

— Подготовь к завтрашнему дню примерно ведро такой «кашицы», — ткнул я в бадью. — Часам… — тут я задумался. Надо все же более точное время назвать, а то материал можно мять и придавать ему форму в относительно узком температурном диапазоне. Иначе говоря, если приеду поздно — он уже подстынет и придется его разогревать. И тут вопрос — а не испортится ли он от этого? Не потеряет ли своих свойств? — Часам к десяти утра, — принял я решение.

— Сделаем, барин.

Попрощавшись с мастером, я отправился домой.

— Роман Сергеевич, вас барин ждет в своем кабинете, — первым делом сообщила мне Евдокия, стоило переступить порог дома.

Удивляясь, о чем еще хочет поговорить отец, я быстро скинул верхнюю одежду и пошел к нему.

Папа был не один. Перед ним стоял какой-то мужик и озадаченно теребил свою бороду.

— Роман, это Михайло, — махнул рукой на мужика отец, когда я зашел. — Плотник. Вот ему обскажи свою идею, а то я толком все и не понял, как ты ту пристройку видишь.

«Не получилось отца озадачить, — мысленно хмыкнул я. — Назад мне все вернул».

— Иди за мной, — сказал я мужику и пошел в столовую.

Лучше прямо на месте показать «на пальцах», что я хочу получить в итоге.

Когда мы прошли в столовую, Михайло с интересом осмотрелся. Судя по его глазам, он впервые был здесь и жадно пытался запомнить, как мы живем. Наверное потом и хвастаться будет в деревне, что видел. Я поймал себя на мысли, что для крестьян мы занимаем примерно ту же нишу, что какие-нибудь чиновники или звезды в будущем. Что-то посередине по своей известности и влиянию на их жизнь. И перемыть косточки известным каждому людям — давняя забава любого общества. Со смаком описывая внутреннее убранство жилья, что едят, во что одеваются. Не зря в будущем так популярны блоги в соцсетях знаменитостей, где они описывают свою повседневную жизнь. Вот уж не думал, что в какой-то степени сам окажусь на их месте. Пока не увидел этот взгляд мужика, даже не задумывался, что господа в глазах крестьян могут выглядеть так.

— Смотри, — начал я описывать Михайло свою задумку, попутно еще и рукой на стене очерчивая будущие изменения. — Тут нужно будет вырезать дверь. Просто увеличим оконный проем вниз.

У нас в столовой в боковой стене два окна, потому ничего критичного в том, чтобы убрать одно, я не видел.

— Дальше, — я распахнул указанное окно и высунулся из него. — Вот здесь, внизу, надо будет яму выкопать, куда все сливаться будет. Примерно как в ваших нужниках. Яма должна быть глубокой, потому что ее еще и на треть опилками засыпем.

— Для чего, барин? — тут же спросил мужик.

— Они запах хорошо впитывают. Кстати, надо подумать, как сбоку к той яме доступ сделать, чтобы вычерпать при необходимости все можно было, как она заполнится. Поверх ямы хороший настил сделать надо. Лучше — в два слоя, между которыми можно глину вперемешку с опилками насыпать.

— Чтобы теплее было? — тут же понял мою задумку Михайло. — Тогда лучше глину с соломой смешать.

— Тебе виднее, — не стал я настаивать на своем варианте. — Дальше — сам размер комнаты должен быть где-то два — два с половиной метра на полтора.

Увидев озадаченное лицо мужика, махнул рукой.

— Вот отсюда до вон того камня, видишь, лежит? Это в длину. А в ширину — вон до того цветка, — ткнул я пальцем.

— Понял, — сосредоточенно закивал он.

— Дальше, над потолком надо будет бочку разместить. Учитывай это, когда опоры будешь делать. Та бочка под крышей должна быть и саму крышу надо бы утеплить, чтобы в бочке вода не замерзала. А также доступ к бочке должен быть — наливать ее часто придется.

Так, расписывая во всех подробностях помещение под будущий туалет, прошло пять минут. В целом, Михайло меня понял и заверил, что ничего невыполнимого в моей идее нет. Но времени на постройку уйдет много.

— Ты тогда снаружи все сначала сделай, а дверь в последнюю очередь прорубать будем, — сказал я. — Это же возможно?

— Да, барин.

— Ну и хорошо.

Я отвел мужика обратно к отцу. Теперь уже они будут считать, сколько материалов потребуется для постройки, да кого в помощь Михайле нужно отрядить. Ну и по срокам договорятся. Тут я уже не нужен.

— Пелагея! — позвал я девушку, вспомнив, что она хотела о чем-то поговорить.

Та нашлась в бане — занималась стиркой, но сразу же бросила это занятие, когда я ее позвал.

— Что ты хотела мне сказать-то? — спросил я девушку, сев на стул в своей комнате.

— Подумала я о ваших словах, господин. О муже из мещан и что мне учиться надобно. И вы свою помощь обещали в том. Так вот — я согласна, — с замиранием — а вдруг передумаю? — сказала она.

Отказываться от своего обещания я не собирался. Но вот регулярно обучать девушку у меня вряд ли получится. К тому же есть и чисто женский этикет, по которому я ей физически не смогу дать знаний.

— Начнем с малого — с грамоты, — подвел я итог, когда Пелагея загрустила от моих слов. — Может, в приходскую школу пока походишь? В те дни, когда я сам не смогу с тобой заниматься?

— Батюшка лишь с осени обучать начинает, как я слышала, — заметила девка. — До того смысла нет. Все дети по дому помогают, пока старшие в полях. А кто-то и сам в поле со взрослыми выбирается.

Ну да, упустил я этот момент в круговерти дней, хотя ведь на поверхности все. Не зря ведь в будущем тоже зимой преимущественно учатся — как понимаю, наследие текущих традиций.