Дом встретил склонившемся передо мной слугой.

— Где графиня? — спросил, не собираясь откладывать на потом столь важный и неприятный для Оливии разговор, ведь я был настроен решительно.

«Она должна зарубить себе на носу, что к моим племянницам не стоит цепляться! Не стоит говорить им гадости и разбивать сердца! Да разве будущая мать позволит себе подобное сказать ребенку, пусть и чужому?!»

Меня именно это возмущало больше всего, что Оливия пыталась ранить Лиару и Лусию в психологическом плане. Ее слова могли оставить травму девочкам на всю оставшуюся жизнь.

Распахнув дверь нужной комнаты, увидел свою будущую супругу...

— Милый! — поднялась с пуфа Оливия, улыбаясь своей нежной улыбкой, от которой уже привычные мурашки побежали по коже.

— Мне нужна минута твоего внимания! — мой тон сразу дал понять, что разговор будет не из приятных.

— Что-то случилось? — спросила она, заискивающе заглядывая в мои глаза. — Ты расстроился, что к нам на обед приходила миссис Йорк?

— И о ней тоже пойдет речь, — кивнул я, указывая рукой на пуф. — Садись!

— Ты меня пугаешь, — кашлянула графиня, выполняя мою просьбу.

— Я скажу всего один раз, больше повторять не стану, — начал я, сохраняя серьезное выражение лица, — если ты планируешь стать моей супругой, то рекомендую не водить свои грязные игры за моей спиной!

— Я не совсем понимаю… — захлопала своими ресницами Оливия.

— Так ты слушай дальше, — перебил ее я. — И тогда все станет понятно!

Девушка смиренно захлопнула рот, обиженно надувая губы от моего строгого тона.

— Если я еще раз хоть от кого-то услышу, что ты говоришь гадости моим племянницам…

— Я?! — графиня широко распахнула глаза, словно она совершенно ни в чем не виновата.

— То ни о какой помолвке и речи быть не может! — продолжил я, скрипя зубами от того, что она попыталась перебить меня, что бывало достаточно часто. — Ты сомневаешься в их манерах? — решил уточнить на всякий случай, чтобы посмотреть, как она отреагирует.

— Да с чего ты это взял? Кто тебе наплел такую чушь? — заохала Оливия, учащенно дыша. Она схватила со столика веер и начала им обмахивать себя, делая глубокие вдохи. — Кто меня оклеветал? Кто? Скажи? Я никогда ничего подобного им не говорила! Неужели девочки решили поссорить меня с тобой? — на глазах моей будущей супруги выступили слезы. — За что мне все это? — всхлипывала она. — Я стараюсь наладить с ними контакт, стараюсь, чтобы мы стали одной семьей. Мечтаю о том, чтобы они считали себя старшими сестрами нашим с тобой будущим детям… — ее голос дрогнул, и графиня зарыдала, утыкаясь лицом в ладони.

Смотрел на нее и ощущал возникшие внутри сомнения. Я никогда ее такой расстроенной не видел. Оливию действительно задели мои слова.

— Я просто хочу, чтобы мы жили спокойно, чтобы у нас все было хорошо, — сквозь рыдания бормотала графиня, пока я так и продолжал стоять, борясь с собой, чтобы не кинуться к ней в попытке успокоить. — Хочу, чтобы по дому бегали маленькие ножки наших с тобой малышей, а Лиара и Лусия приглядывали за ними! Хочу, чтобы у нас была большая и дружная семья! В чем я виновата? Скажи? — она вскинула на меня полные слез глаза, шмыгая носом. — Кто пытается очернить меня? Я уверена, что девочки бы точно про меня такое не сказали! Да, они меня не любят, но все же не стали бы лгать! Тогда кто? — Оливия замотала головой, прикладывая платок к уголкам глаз. — Знаешь, — печально прошептала она, — сегодня такой важный день. Я хотела порадовать тебя на обеде, но приехала миссис Йорк… — увидев, что мои глаза недобро прищурились, она затараторила. — Это мама прислала ее! Мама, не я! И я уже провела с ней беседу, настаивая, чтобы она больше не лезла в нашу жизнь! Никто не в праве решать судьбу твоих племянниц, и я понимаю это, милый! — качала головой графиня. — Тем более совсем скоро нам понадобиться их помощь… — губы моей будущей супруги дрогнули, а ее ладони опустились на низ живота. — Ведь весной на свет появится наш сыночек или дочка…

15. Есть такое слово "надо"

Эртан

— Ты не рад? — удивленно смотрела на меня Оливия.

Уголки губа графини поползли вниз, что предвещало намечающийся слезный поток.

— Э-эм… — кашлянул я в ответ. — Рад! Очень рад, просто не думал, что от одного раза… А ты точно в этом уверена?

— Эртан! — возмущенно ахнула Оливия. — Ты сомневаешься в правдивости моих слов?

— Я просто спросил, — невольно сунул руки в карманы брюк, чувствуя себя странно от, казалось бы, столь радостного известия.

«И почему в груди какая-то непонятная тревога? Я же люблю эту девушку! Она моя будущая супруга! Совсем скоро мы станем мужем и женой, у нас родится малыш…»

— Я сказала, что ты станешь отцом, но вместо оттенков счастья на твоем лице наблюдаю сомнение и расстройство! А ведь это я должна быть расстроена! Потому что нахожусь в положении, а помолвочного кольца на пальце до сих пор не наблюдается! — Оливия злобно зыркнула в мою сторону, и ее глаза начали наполняться слезами. — Ты сам позвал меня погостить у себя в доме, — всхлипнула она. — Сам попросил остаться в нем, делая предложение разделить с тобой жизнь! И сам забрался ко мне ночью в спальню…

Вот, кстати, с "забрался ночью в спальню" все было довольно-таки странно. Та ночь, случившаяся две недели назад, прошла словно в какой-то дымке. Да и то сохранилась в памяти отрывками. Это было связано с тем, что я немного перебрал с вином, что случалось довольно-таки редко. Мы танцевали с Оливией, разговаривали, я проводил ее до комнаты, а потом… Потом на рассвете проснулся в ее кровати обнаженным. Шок? Не то слово. Но еще больший шок меня накрыл, когда на белоснежной простыне обнаружилось два маленьких красных пятнышка, свидетельствующих о моих действиях в ночное время суток. Я до сих пор задаюсь вопросом, как такое вообще могло случиться? Как Оливия позволила мне подобное, но она наоборот была довольной и счастливой, пожимая плечами и говоря, что близость между нами все равно в конце концов случилось бы. Зачем медлить, если хотелось обоим именно сейчас? К слову, к ней я больше ни разу не притронулся. Сам не знал почему. Хотелось, но я сдерживался, собираясь пусть и с опозданием, но все же поступить по правилам.

— Нужно показать тебя лекарю, — задумчиво кивнул я, своим равнодушием приводя Оливию в бешенство.

— И зачем, позволь узнать? — она резко поднялась с