уже крепкий был, поэтому заготовкой занимался, проще говоря, лес валил, а мать с сёстрами — на лесопилке. Так и пережили лихолетье, казалось бы. Сёстры закончили школу и поехали в город поступать в техникум. То ли по пути пропали, то ли в городе уже, — так и не узнали. Много в те времена народу без вести пропадало. Мать несколько раз ездила в город, найти концы или весточку какую хотела. Искала их милиция долго, но бес толку. Мать из последней поездки приехала и говорит: «Пропали наши красавицы». А утром сама не проснулась, то ли от горя, то ли от тяжкой работы. Пережил я и это, уехал в город, закончил ремесленное училище и стал работать станочником. Вскоре и в армию срок подошёл. Служили тогда три года, быстро промелькнули, ушёл в отставку ефрейтором. Вернулся на родной судостроительный завод, вскоре встретил на танцах хорошую девчонку, женился, двоих детей сотворили. Там и комнату нам выделили, а когда отец Матвея и Николая в школу пошёл и очередь на квартиру подошла. Вроде жизнь наладилась, работай на образцовом предприятии, радуйся, как дети растут, да сбил меня с панталыку Васька Рябинин, дружок ещё деревенский. Он сумел пролезть в старательскую артель, проработал один сезон и давай меня агитировать. Прямо сказки рассказывал, какие там заработки. Поверил, уж больно хотелось в семью и телевизор, и холодильник, а там и машину. Васька поручился за меня и по весне отправился на драге золото мыть. Не обманул дружок, деньги платили хорошие, однако, сам сбежал через два сезона. Не выдержал девять месяцев из двенадцати работать по шестнадцать часов и без выходных. А мне, наоборот, нравилось. В общей сложности двенадцать сезонов отработал. Дом купил на окраине города, семье ни в чём не отказывал, так и жили, по стране ездили, на море, курорты разные.

Вот ты, Артём, с образованием и опыт уже с людьми имеешь; скажи, откуда берётся эта неуёмная жадность? Тоже не знаешь?.. Пока ничего нет, так и много не надо, а как появилось — только подавай и подавай всё новое, да получше! Было мне тогда уж сорок лет, всё равно бес попутал. Соседи-то знали, что я в артели работаю и расспрашивали иногда. А тут пришёл совсем незнакомый мужичок, предложил пивка попить и начал разговоры о работе, вроде как тоже хочет в артель. Раз пришёл, второй, третий, а потом и предложил купить золотой песок. Так и сказал: «Куплю у тебя излишки, и ни в чём не будешь нуждаться». Я отлично понимал, что он называет излишками, но не отказался. Что ж, бывают и в сорок лет дураки! Его потом поймали, а он сразу меня и заложил. Не хочу об этом рассусоливать, скажу лишь итог: получил я семь лет строгача за кражу шлиха, а мой соблазнитель и все пятнадцать. Только попал в тюрьму, как жена подала на развод, а после суда и замуж быстро выскочила. Оказалось, давно у неё хахаль был, пока я золотишко мыл. Вот так я и испоганил свою жизнь.

Отсидел я срок полностью и возвращаться некуда: бывшая жена дом продала и уехала с новым мужем и детьми куда-то на Волгу, то ли в Саратов, то ли в Куйбышев. Что делать, не знаю, вроде уже почти полста лет, а ни дома, ни семьи нет. Поехал в родную Ивантеевку и опять в тот же леспромхоз: дело знакомое — на зоне тоже лес валил. Сошёлся с одной вдовой и вроде опять жить можно. Так и десять лет проскочило, а потом померла моя Евдокия и снова я не у дел. До пенсии доработал, тут в стране кавардак начался. Подружился я ту пору с одним нанайцем, ну и пригласил он жить в своё село, мол, охотиться будешь и рыбачить, самое пенсионерское занятие. Согласился начать новую жизнь и не прогадал: понравилось мне это дело. Пенсии хватало, остальное всё у природы брали.

Ты, Артёмка, никак заснуть собрался? Потерпи, сейчас самое интересное начинается. Через несколько лет в зимнюю пору забрёл я далеко в тайгу и в как раз в-одиночку. В той стороне совсем глухая тайга была, а слышал, что обитает где-то шаман-отшельник.

Ближе к вечеру собрался шалаш ладить, да вдруг чую запах дыма, ну и пошёл в ту сторону.

Что же вижу? В сопке целая пещера, оттуда дым идёт, значит, человек, а не зверь. Покричал у входа, чтобы не напугать хозяев и жду. Вышел, пожалуй, даже выполз старый-престарый нанаец и смотрит на меня. Тут уж я сообразил, что это и есть шаман-отшельник. Нанайский язык я немного освоил и говорю: «Бачироапу», то есть здравствуй, он мне в ответ:

— И ты будь здоров, можешь говорить по-русски. Проходи в моё жилище и будь как дома.

Вытащил я свои запасы, у шамана тоже еда варилась и поужинали мы.

— Твоё имя Серафим, а меня называй Орокан, — неожиданно сообщил шаман и я чуть не подавился: как он догадался?

— Долго живу, всё вижу, — вздохнув, ответил старец на незаданный вопрос. — И задумки твои мне видны. Желания у нынешних людей такие мерзкие, что ушёл я от всех, чтобы не слышать их.

Тут уж я раззадорился:

— Никому не дано знать мысли других.

Мне показалось старый шаман ухмыльнулся:

— Самое большое твоё желание — увидеть детей своих, и ещё хочешь узнать судьбу двух сестёр. Про будущее не ведаю, а чтобы узнать про сестёр надо возвратиться в прошлое.

— Ясно, — говорю, — значит, не судьба узнать про них.

Орокан долго и задумчиво смотрел на меня:

— Поздно уже, спать надо.

Честно говоря, втайне я надеялся, что шаман нашлёт на меня сон и я увижу, что случилось с сестрёнками; однако спал крепко и без снов. Утром начался сильный снег с метелью; Орокан и говорит:

— Побудь до завтра, хочу узнать подходишь ли ты мне.

Мне самому не хотелось идти в пургу и остался. Орокан ушёл вглубь пещеры и начал шаманить. Нет, он не плясал с бубном, просто развёл маленький костёр, постоянно подкидывал какие-то сушёные грибы и траву, при этом, безмолвно шевелил губами. Видимо, среди грибов были и мухоморы, потому что у меня начались видения и посторонние голоса. Я почувствовал слабость в руках, тяжесть в голове и опять заснул.

Чувствую, будит меня Орокан:

— Общался я с верховным божеством Боа Эндерни и разрешил он передать тебе моё умение. Будешь стараться, сумеешь попасть в прошлое и узнать судьбу сестёр своих и многое другое. Сразу говорю: изменить ничего