— К бою!

* * *

23 минуты после высадки.

Капитан Коготь сидел, опершись спиной о кучу земли, изрядно скопившуюся вокруг ямы. Свежая земля была теплой и мягкой, отчего немного клонило в сон, но обстановка к этому явно не располагала. Непрекращающиеся стоны раненых, тяжелое дыхание воев, работавших лопатами, и страшный враг под боком — все это как-то не способствовало тому состоянию, что называется сном.

— Коготь, что там у тебя? — прозвучало из гласа, лежавшего у него на коленях.

Коготь бросил взгляд на виднеющиеся вдали укрепления железодеев и на поле перед ним, где недавно проходила атака.

— Отбились, княже. — вымученно ответил Коготь. — С трудом, но отбились.

Глас молчал секунд десять, пока снова не раздался голос Воеводина:

— Потери?

Коготь окинул взглядом свое чаровое укрытие, где в задней части лежало больше десятка воев, да и снаружи было немало. Быстро посчитал в уме приблизительное число, включив в него тех, о ком сообщали из соседних укрытий:

— В живых остались сто двадцать, сорок из них ранены. И это только в первой и второй ротах, что творится с третьей по шестую — не знаю.

Дамитар на другом конце гласа, конечно, изобразил скорбь по погибшим, тем более это требовало его сердце. Но вот головой он понимал, что подобный результат во время атакующих, а не оборонительных действий можно считать успешным. Подойти к противнику, когда перед его позицией на десятки километров нет никаких укрытий, высадиться и закрепиться — это дорогого стоит. В том мире, откуда прибыл князь, это все равно что высаживать десант без предварительной подготовки прямо в центр базы противника. А тут еще и превосходство в технологиях.

— Понял. Держитесь там. Подкрепление уже в пути.

Не успел князь договорить, как раздался одинокий выстрел из чародина. Коготь аж дернулся от неожиданности и посмотрел на виновника. Вой, сидевший у бойницы, повернулся и смущенно сказал:

— Не серчай капитан, шевельнулся один гад, вот я его и того.

Коготь махнул рукой и, немного приблизившись к гласу, сказал:

— Так нам-то и деться некуда, дождемся.

— Что с возведением укреплений?

Коготь взглянул на воев, работавших лопатами, и оценил, что глубина ямы около полутора метров. Еще немного — и этого будет достаточно для оборудования огневой точки, но для рытья тоннеля к соседнему чаровому укрытию нужно еще столько же.

— Копаем не хуже землероек, княже. Думаю, через час-полтора будет тоннель к соседям.

— Вот и хорошо. — Немного помолчав, князь спросил: — Есть еще что добавить?

Коготь задумчиво посмотрел в сторону плацдарма противника:

— Слышен гул со стороны укреплений железодеев и со стороны леса Беловодья. Над верхушками деревьев постоянно мелькают те громадины, из чрева которых появляются железодеи.

— Понял тебя, Коготь. — После небольшой паузы князь продолжил: — Передай дружине, что я горжусь ими. Еще никогда простой люд не бил железодеев, а они смогли.

Капитан окинул взглядом воев, которые слушали их разговор, и с легкой улыбкой ответил:

— Они слышат, княже. Но обязательно донесу это до каждого, как только соединимся.

И снова тот же вой, что выстрелил, вдруг крикнул:

— Капитан, опять идут!

Коготь моментально подобрался и бросился к передней стенке. Там из-за укреплений выезжали три черные туши повозок на огромных широких колесах, которые Коготь уже видел в битве при Тиховодье. Они медленно выползли наружу и остановились, а через мгновение перед ними стала образовываться дымка светло-алого цвета. Она переливалась и бурлила, словно потоки воды, но постепенно обрела форму куполов, закрывших повозки спереди. И как только это произошло, они снова двинулись вперед, на секунду задрав нос, будто перед прыжком.

Князь объяснял, что эти купола вроде тех же чаровых щитов и что пробить их из чародинов не получится. Поэтому капитан поднял перед собой деревянную коробку гласа и быстро затараторил:

— Вижу три БМП. — Как князь называл эти повозки, Коготь знал, хоть и не понимал значения этих трех букв. — Окутались защитой и прут на нас. — Он запнулся на секунду, так как увидел выбегающих железодеев, которые тут же прятались за БМП. — И прислужники имеются, количество не знаю.

— Время? — коротко прозвучало из гласа.

— Думаю, минуты три-четыре, не больше.

— Хорошо, — ответил князь. — Сейчас дадим пристрелочный. Жди.

Коготь опустил глас, не отрывая взгляда от приближающихся монстров. А затем обернулся, поймав на себе полных надежды взгляды воев.

— Не боись, — ухмыльнулся он. — Бывало и хуже, прорвемся.

Никто из остатков двух рот на переднем крае не видел, как в пятидесяти километрах от них обычная, казалось бы, трава вдруг зашевелилась. Пять прямоугольных участков неприметного поля начали сдвигаться в сторону, открывая вид на вырытые в земле ямы, из которых показались стволы чаровых пушек. Их раструбы смотрели почти в небо, будто собираясь стрелять по облакам.

Как по команде все пять стволов извергли из себя пламя, а по окрестностям разнесся оглушительный гром. При такой начальной скорости и углу возвышения снаряду требовалось чуть больше полутора минут, чтобы достичь места сражения. И пока первые снаряды только набирали высоту, Коготь готовился к отражению очередной атаки.

— Как только они приблизятся, бейте по пехоте.

— Все сделаем, капитан, — нестройно ответили вои.

Капитан взглянул на ротные укрепления позади. Они стояли по сторонам и сзади, а значит им сподручнее будет сбоку бить по железодеям, щит не помешает. Только вот для этого нужно подпустить врага поближе. И Когтя передернуло от этой мысли, когда он вспомнил, что значит поближе. Во время первой атаки железодеев парочка взорвалась рядом с укреплением, мало никому не показалось. И повторения подобного ой как не хотелось.

Пока Коготь размышлял, атакующая формация преодолела треть пути и продолжала двигаться вперед, не сбавляя темп.

— Да где же они? — процедил сквозь зубы капитан и поднял голову, будто намереваясь что-то разглядеть в небе.

И как раз в этот момент послышался жуткий нарастающий свист, а затем раздался глухой и резкий звук, и на поле, где двигались железодеи, раскрылись два огненных цветка. Это сходство было почти идеальным, так как на месте падения снарядов образовался ярко-красный шар, из которого хлестали и извивались лепестки, слизывая все, что находилось в радиусе пятнадцати метров. А потом эти цветки испарились — так же быстро, как и появились.

Вои, видевшие это, закричали, заулюлюкали, только вот радоваться было рано. Как бы