— Классно тут у вас, — оценил Луцык, беседуя с Тигги.

— Мы стараемся жить в гармонии с окружающим миром, — поведала она.

— И как вам это удается?

— Легко и просто. Мир невыносимо прекрасен и приветлив. Нужно только открыть ему свою душу.

— Хм-м, а мне всегда казалось, что вокруг нас творится хаос.

— Хаос — это состояние души, и ничто не мешает нам его обуздать.

— Это Дарьяна так сказала?

— Она.

— У вас был с ней телепатический сеанс?

— Нет. Заступница общается с нами только через Веду-Милану.

— А что еще говорит Дарьяна?

— Что нужно следить за своим здоровьем, содержать дом в чистоте и нести добро людям.

— Немудрена наука.

— Зря иронизируешь. Если ты стремишься изменить мир к лучшему, то сначала нужно изменить себя.

Луцык наморщил лоб и задал вопрос, который давно его интересовал:

— Слушай, а как насчет нас?

— В каком смысле? Не поняла, — сказала Тигги.

— Ну в смысле, на что нам рассчитывать…

— Снова непонятно.

— Кто мы для вас? Гости, пленники или есть что-то третье… а может быть, четвертое?

— Ах это! — она всплеснула руками. — Конечно же, гости!

— Теперь все ясно.

— Пленники… Как ты мог такое подумать.

— Ну мало ли.

— Это значит, что мы можем в любую секунду уехать из Дарьяны? — вмешалась Джей.

— Конечно. Но к чему такая спешка? Отдохните немножко. Мы всегда рады гостям.

— Вообще-то мы ищем наших товарищей.

— Поступайте как сочтете нужным. Но у меня есть к вам просьба. Сегодня вечером мы празднуем день рождения Дарьяны, и будем рады, если и вы присоединитесь к нам. А завтра утром отправитесь в путь на своей повозке. А в дорожку мы дадим вам еды и воды.

— Спасибо, но нет, нам нужно ехать, — отрезала Джей.

Луцык кашлянул в кулак:

— А можно мы обсудим этот вопрос между собой.

— Конечно, конечно, — улыбнулась Тигги и отошла в сторонку.

— Предлагаю воспользоваться гостеприимством этих чудаков и остаться здесь до завтра, — предложил писатель.

— А как же Остап и коммунары?

— Ты можешь считать меня циником, но один день ничего не изменит.

— Я буду считать тебя последней сволочью. Может быть, он ранен и ему срочно нужна наша помощь. Ну и остальным тоже.

— И как мы будем его искать? Поедем на повозке по Карфагену и будем кричать: «Коммунары! Остап! Вы где? Эй! Выходите!»?

— Не паясничай.

— И не думал. Ты просто сама покумекай. Руководитель нашего маленького отряда, он же проводник, погиб. Мы не знаем, куда нам ехать. Заблудимся же. Опять же ящеры тут бродят, хищные тушканчики, урки всякие.

— Левша будет нашим проводником. Правда, Левша?

Мастер на все руки скуксился и проговорил:

— Вообще-то мне домой нужно. Дела у меня. На вашем месте я бы вернулся в Маяковку. Гиблое дело — эти ваши поиски.

Луцык спохватился и перевел взгляд на подругу Остапа:

— Гузель, а как ты отнесешься к тому, что мы немного здесь задержимся?

— Не возражаю, — ответила она. — Тигги говорила, что в Дарьяне есть настоящий спа-салон. Мы сегодня пойдем туда. Интересно, у них есть шоколадное обертывание?

— Это что еще такое?

— Косметологическая процедура. Идеально для похудения и коррекции фигуры. Тебя мажут шоколадной массой и заворачивают в простыню. По итогу улучшается кровообращение, повышается тонус кожи, стабилизируется обмен веществ. Кожа становится упругой, уходит отечность, пропадает целлюлит. В Москве я регулярно делала эту процедуру. Ходила в спа-салон «У Анфисы». Знаете такой? Впрочем, у кого я спрашиваю…

— Делать мне больше нечего, как по всяким сомнительным заведением шататься, — заметила Джей.

— Зря ты так. Красота — главное оружие женщины.

— Я не собираюсь ни с кем воевать.

— То есть ты с нами сегодня не пойдешь? — уточнила Гюрза.

— А меня приглашали? — округлила глаза Джей.

— Я намекала.

— А я вот не заметила.

— Ну не заметила, и ладно.

«Вот она, современная эмансипированная женщина, — вздохнул про себя сочинитель. — Променяла любимого на шоколадное обертывание».

— Ну так что мы решили? — нетерпеливо спросила Джей.

— Останемся здесь до завтра. Сходим на праздник, развлечемся, — ответил Луцык.

— А вдруг там будет скучно?

— Тогда поскучаем вместе с остальными.

— Ребята! Смотрите! — вдруг раздался голос Кабана. Он застыл на месте, указывая пальцем вдаль.

Там угадывались силуэты четырех пацанов на самокатах.

— Вот они. Четыре всадника Апокалипсиса! — сдавленным голосом произнес Кабан.

— Спа-салон, самокаты… Что дальше? Вейп и Tik Tok? — довесил Луцык.

— Трындец гармонии мира. И куда смотрит Дарьяна? — подвела черту Джей.

День рождения заступницы поселения отмечали с размахом. На площади собрались все жители Дарьяны. Всюду слышался звонкий смех. На широких дощатых столах, накрытых белоснежными скатертями, стояли глиняные кувшины с морсом и тарелки с пирогами. Сдобу дарьянцы пекли такую, что за уши не оттащишь. Нежное, воздушное тесто таяло во рту, а темная начинка по вкусу напоминала густой шоколадный пудинг.

— Сейчас лопну, — сказал Кабан, доедая четвертый кусок пирога.

— Смотри, обожрешься еще, придется тебя откачивать, — предостерег Луцык.

— Не беспокойся. У меня отличное пищеварение. Я как-то на спор в деревне съел ведро зеленых слив, и все нормально улеглось.

— А на что спорили?

— На семь фофанов.

— Как-то мелковато.

— Ну не скажи. Парень, с которым я держал пари, ставил такие чилимы, что мозги из ушей вытекали.

— А я однажды съела на спор восемь хот-догов, — гордо заявила Джей.

Мужчины подозрительно поглядели на ее фигурку.

— Врешь же, — хмыкнул Кабан.

— Нисколечко.

— Наверное, это были какие-то крошечные хот-доги.

— Для гномиков, — поддакнул Луцык.

— Не надо грязи, это были нормальные хот-доги! — заявила Джей.

— Да, да такие… с детскими сосисками…

— А что и такие бывают?

— Угу. Маленькие совсем. На них так и написано «Сосиски детские».

— Надо же, до чего дошел прогресс.

— А по вкусу как?

— Без малейшего понятия.

— И кто такое чудо выпускает?

— Да все кому не лень. «Велком», «Мираторга», «Вязан…», — тут Луцык остановился, скользнул взглядом по руке Кабан и задумчиво продолжил. — «Вязанка». Кстати, а где твоя повязка, Кабан?

На руке друга она и в самом деле отсутствовала.

— Излечился, — ответил он

— Мумие? — догадался Луцык.

Кабан налил в стакан красного морса и сделал большой глоток:

— Оно самое. Мгновенно все прошло. Только два пальца болят до сих пор и в запястье постреливает. Мне сказали, это из-за того, что рана была запущенной. Через месяц-другой пройдет.

К ним подошла Гюрза и радостно сообщила:

— А я со спа-процедур!

— И как там?

— Потрясно! Массаж, ароматическая ванна. Просто прелесть! Кожа на лице стала как новая.

— Змея меняет шкуру, но не натуру, — шепнул Кабан на ухо Луцыку, отчего тот прыснул со смеха.

— Что ты вечно ржешь? — поинтересовалась Гюрза.

— Да так.