— Ну а клинок?

— Гхм. Клинок действительно самый обычный. Если конечно считать обычным оружие, изготовленное почти две сотни лет назад.

— Н-да. Надарили словно я король какой-то.

— Заметь, ты сам это сказал.

— Да идите вы к Мордреду! Я дитё! Понятно! Я хочу мороженного, и на пони кататься. Йозик! А ты что молчишь? Айда со мной на пони кататься!

На секунду в кабинете повисла гробовая тишина, а затем раздался хохот. Смеялись всё. Хохотал Фергюссон, прижимая руки к животу, словно боясь лопнуть. Вытирал выступившие слёзы Гилденстерн. Даже Долохов и тот улыбался скупой улыбкой, что для человека проведшего не один год рядом с дементорами означало, наверное, гомерический хохот.

— Чего ржёте!? И кстати Йозик, где подарок? Зажал?

— Ну что ты твоё величество. Как можно! Только мой подарокнесколько иного плана, если можно так выразиться — информационный. Я надеюсь, ты не против?

— Как можно!? Кто владеет информацией — владеет миром. Излагай.

— Если ты не возражаешь, несколько позже.

— Что, так много накопал?

— Не так уж много, но боюсь, потребуются очень серьезные решения. Не хочется портить праздник.

— Ну, завтра, так завтра.

Ещё где-то через час, компания, наговорившись, решила откланяться. Долохов, уходивший последним, немного замешкался, и мы остались вдвоём.

— Скажи, Гарольд, ты, кстати, не возражаешь, что я так тебе так обращаюсь, ведь ты умный мальчик.

На слове мальчик он несколько запнулся.

— Так вот ты умный, и считать обратное у меня оснований пока не было. И, стало быть, весь этот вчерашний цирк, для чего-то. Для чего?

— Ну, это, Антон Павлович, ритуал такой.

— Гарольд! Пожалуйста, перестань валять Ваньку, кстати, ведь тебе знаком смысл этого выражения. Знаком, я просто уверен. Ты мне самое главное скажи! Для кого это всё было? Для тебя самого или для меня?

— Для Вас!?

— А что тебя удивляет? Я как всякий уважающий себя русский маг, служил в армии, и, кстати, в знаменитом сорок пятом полку. Смекаешь о чём я?

— Хм, Антон Павлович, а почему Вы вдруг такие вопросы задаёте? Ребёнку — то?

Мордред! Гарольд, или всё- таки не Гарольд, а впрочем, неважно. Не нужно видеть во мне идиота. Ты ведь знаешь местную поговорку про утку. Ну, которая крякает и плавает. Так вот на ребёнка ты не тянешь. Уж поверь, у меня самого двое пацанов. Было.

На лицо его набежала тень и, достав сигареты, он отвернулся к окну.

Я подошёл к нему и встал рядом. Некоторое время мы, молча, смотрели на ночной сад за окном

— Это для нас, Антон Павлович. Для нас обоих.

Глава 119

Глава пятьдесят пятая.

Аластор Моуди.

— Эй, Том! Ты что решил уморить нас от жажды!? Какого Мордреда на столе опять только пустые бутылки. Повтори живо!

Аластор Моуди выплеснул в рот остатки огневиски и со стуком поставил стакан на заваленную остатками закуски столешницу.

— Эй, Артур! Ты что спишь? Дома будешь спать. Давай пока бездельник Том несёт выпивку, выйдем в переулок подышим, ну и отольём немного. Пошли, давай!

Моуди поднялся из-за стола, и рывком поднял за шкирку прикорнувшего было собутыльника. Покачнулся, а затем поудобнее перехватив полубесчувственную тушку старшего Уизли двинулся в сторону выхода в Косой переулок.

— Шевелись Томас! Мы скоро вернёмся!

Выйдя в переулок Аластор затащил Уизли в тёмный закуток и посадил на мостовую прислонив спиной к мусорным бакам.

— Мордредова задница! Хорошо- то как! А ты что здесь делаешь!? Пошла!

Моуди с неожиданной для изрядно набравшегося ловкостью поддал ногой, вышедшую из-за баков кошку.

— Зря ты так. А вдруг это анимаг. Ну как Маккошка. Может тут у неё романтическое свидание. А ты её ногой.

— А, прочухался. Что- то слабоват ты Артур стал на выпивку. Раньше, бывало и меня перепивал. А сегодня с пары стаканов, и под стол.

— Это у меня от стресса. Не каждый день с работы выгоняют. Вот я и поплыл немного.

— И не напоминай. Но всё- таки, меня понятно — на почётную пенсию, а тебя-то за что?

— Из-за Дамблдора.

Аластор в это время прикуривавший сигару подавился дымом и закашлялся.

— Из-за Альбуса?

— Ну не напрямую конечно, а опосредованно.

— Опо… что?

— Опосредованно. То есть, конечно, Альбус напрямую не виноват. Но ведь это, же он пропагандирует равноправие полов и всё такое. Вот я и попал под компанию.

— Под половую компанию? Повезло тебе.

— Омордрительно повезло. Выгнали без пособия. А ведь мне три года оставалось до Мерлина третьей степени. За беспорочный труд, так сказать. Эй, ты чего!?

— Заткнись придурок. Дебил! Все Уизли дебилы. А ты самый главный. Третью степень ему не дали. А мне первую не дали! Первую! У меня тогда полный бант был бы. А теперь накось выкуси! У какого-то Локконса и то полный бант. Я уже про Августу не говорю. А мне хрен на постном масле. И Альбус твой, идиота кусок! Не в орденах счастье говорит. Конечно не в орденах! А в их количестве!

— Тебе хорошо говорить, ты один живёшь. А меня Молли убьёт, когда узнает. Да она и знает уже, поди.

— Ты точно дебил! Что мне хорошо! На весь манор не души. У меня даже домовика нет. Окочурюсь во сне, и сообщить некому будет.

— У меня тоже домовика нет.

— Тебе не положено! А у меня они просто не живут. Дохнут, сволочи. Самый стойкий неделю продержался.

Аластор щелчком выкинул потухшую сигару и повернулся в сторону бара.

— Вставай лишенец. Не верещи, теперь хобби своё в постоянную профессию превратишь. Ты что охренел!?

Артур поднимался с мостовой, направив на Моуди палочку.

— Кто ещё знает?

— Все знают. Все кому надо. Что ты дёргаешься, нормально всё. Было бы не нормально, сдали бы давно очаровашке Боунс.

— Альбус рассказал?

— А кто ещё. И не только рассказал, но и попросил помочь в смысле заказов. И мы кстати помогали. Всё время помогали.

— Ладно — Артур спрятал палочку и взял Аластора за локоть — пойдём, выпьем ещё, что ли. А то, мне ещё с Молли объясняться.

— Кстати насчёт Молли. Раз уж у нас такой откровенный разговор пошёл. Ты мне скажи, куда у вас деньги деваются? Твоё хобби неплохой доход даёт, Молли на своих зельях зашибает будь здоров, а финансы поют романсы.

— Толку то,