Аннушка часто-часто закивала в подтверждение моих слов. Билл Дигриаз немедленно вскочил на ноги и прижал руку к сердцу, умильно состроив раскаивающееся выражение лица:

— О, проститье и вы, сударыня! О, май гад, я был так слеп и так глуп! Моя душевная боль заставиль свершить трагическую ошибку, ю ноу! Я не подумать о людьях вокруг. Чем я могу загладить своя вина? Быть может, в прекрасном городе Миньске я смогу пригласьить вас куда-нибудь?

Аннушка покраснела, и Билл Дигриаз бросился в наступление, совсем забыв про меня. Я же, стараясь не показывать слабости, прошёл на своё место и сел. Голова кружилась. Мешочек на груди треснул и теперь его надо менять.

Но не будь заговорённого мешочка для аспекта — я бы сейчас и двигаться бы не смог. Да и американца бы размазало по столбу, как пить дать. А потом и по всему составу. Теперь же мне надо восстанавливаться. Не страшно. Минск большой город, поэтому там наверняка есть места, где продаются усилители аспектов. Деньги есть. Да и до прибытия поезда ещё пара часов. Медитация поможет залатать небольшую ранку, полученную в результате напряжения.

Всё будет отлично. Я выпрямился, прикрыл глаза, погрузившись в состояние дремоты и позволив магии самой себя лечить. Сон и хорошее питание лучшее подспорье для таких вот повреждений.

Служба безопасности поезда появилась минут через пять после инцидента. Двое рослых мужчин в белой форме и в фуражках, с чёрными дубинками на поясах, прошли мимо. Заглянули в купе Аннушки, о чём-то переговорили с ней, а затем двинулись обратно. Билла Дигриаза с ними не было. Проводница, очевидно, американца не сдала. Ну, в целом, он очаровал её походу ещё до того момента как решил щекотать свои нервы. Я закрыл глаза, проваливаясь в сон.

— Май френд, проститье меня ещё раз, — сказал голос напротив. Барон сидел в моём купе с максимально непосредственным видом. — Я чувствую себья максимально нелепо, ю ноу! Вы спасли мою жизнь. Вы отказались принять моя слюжба, и тем вы забрали у менья только возникшую на моём путьи цель!

— Ваша цель была убиться о столбы железной дороги Российской Империи, насколько мне видится? — уточнил я.

— О, нет! Конечно нет! — всплеснул руками Дигриаз. — Просто… Я в горье, май френд. В ужасном горье, ю ноу. Я ведь писатель!

Я посмотрел на него с нескрываемым интересом. Писатель?

— Я мечтал написать книгу о Великая Россия! Два месяца я пишу первая глава и…

Он сделал резкий жест, будто разрывал бумагу.

— Словно великий Гоголь! И это давит, май френд! Я потихоньку сходить с ума. Я ищу вдохновение, но увьи! Потому мои поступки бывают… Ю ноу…

Барон покачал головой сокрушённо и уточнил:

— Когда сердце бьётся сильнее, то моя муза приходит охотнее. Ничто не зовёт её так хорошо как близость смерти!

— Хм, — многозначительно отметил я.

— Но сейчас вы вдохновили менья, май френд. Поступок героя, ю ноу! — с важным видом заявил Дигриаз. — Вы отвергли мою слюжбу, но не смейте отвергать мою дрюжбу. Умоляю, расскажите мнье о себье! Вы путешествуете в вагоне длья благородных, и вы.?

— Меня зовут Михаил Баженов. Зодчий его Императорского Величества. Направляюсь в место дальнейшего пребывания, — дежурно отрапортовал я.

— Оу… — чуть разочаровано протянул Дигриаз. Ну да, Зодчие это не Охотники. Не Истребители. Не Боевые Маги, и даже не европейские Паладины, коих вообще больше не осталось на планете. Зодчие это, проще говоря, необычные строители. Обслуживающий персонал для могущественных Конструктов. Жуткая скука для любителей помахать железом в боях с тварями Изнанки.

— Строить города это… Вондерфул! — попытался выйти из сложившейся ситуации американец. — Вы будьете учиться в Миньске?

— Нет. Я отправлен на фронтир, — информация совсем не секретная. Почему бы и не поделиться ею. — Из Минска поеду в Кобрин, а там с вокзала в местную комендатуру, где получаю транспорт, вводные и выдвигаюсь к границе.

— Оу, май френд! — оживился барон. — Вы будете стоять на страже границ! Передовой заслон! Это большой риск, ю ноу?

— Да, я ноу.

— Оу, простите ещё раз, май ф… друг. Привычка. Я всьё ещё учиться! — обезоруживающе улыбнулся Билл.

— У вас неплохо получается, — вежливо заметил я.

— Ви мне льстите.

Мы замолчали, исчерпав беседу. Я повернулся к окну, глядя на темнеющее небо. Солнце уже заходило. В Минске буду затемно, так что придётся переночевать где-то в городе, прежде чем двигаться дальше.

— Я никогда не видеть Европейскую Изньаньку, — вдруг сообщил барон.

— Изнанку, — не выдержал я такого произношения.

— Изнаньку?

— Изнанку!

— Изнанку? — он радостно закивал, увидев моё одобрение. — Правда ли, что здьесь она другая?

— Конечно, барон. Здесь же призвали богов Изнанки. Тут, скажу я вам, Изнанка всем Изнанкам Изнанка.

— Оу, зовьите меня Билли, прошу вас! — взмолился Дигриаз.

— Хорошо, Билли.

— Красивая ледженд, — мечтательно вздохнул американец, посмотрев в окно. — Я хотел бы написать книгу о том, как скверна забирала правитель еуропьейских государств! Как демоны нашёптывали им нужньые слова призыва. Как Изнанка, — он с ожиданием посмотрел на меня и удовлетворённо кивнул… — забирала города, меняя их жительей. О… Жаль, но никто не будьет это читать.

— Хм… — снова многозначительно ответил я. У меня и так сегодня получилось чрезмерно много ненужной болтовни.

— Мой друг! — старательно произнёс барон, — а не позвольте ли вы мне сопровождать вас в этом путьешествии? Кльянусь, барон Дигриаз прекрасно владеет не только пером, но и клинком! Я кльянусь вам, что вы не пожалеете.

Я задумчиво посмотрел на писателя-американца. Станет ли мне хуже от такого спутника?

— Зачем вам это, Билли?

— Вы вдохновили менья, мой фре… друг. Истинный творец отдаст всьё длья того чтобы испытать это! Я чувствую ваша цель и она вондерфул!

От чего-то в нагрудном кармане его красной рубахи ощутимо фонило Эхом. Я заметил это ещё во время первого разговора. Мне показалось, будто бы там лежит сложенная бумажка, которая мне бы пригодилась. Стихи? Рисунки? У парня был талант, это совершенно точно. Возможно, непризнанный.

Но мне и не нужны шедевры. Для моих задач мне просто нужно сильное Эхо. Так что творец, постоянно находящийся под рукой это — хорошо. Вот только можно ли верить американцу? Они к нам сейчас, скорее, вассалы, чем противники. Но так ведь было не всегда.

— Знаете, Билли, почему бы и нет? — улыбнулся я писателю, и тот радостно хлопнул в ладоши.

— Одну минуту, май френд. Оу, просьтите, мой друг! Миша, да? Я схожу за моими вещьями!

Когда он вернулся с большой дорожной сумкой, то я посмотрел на неё с большим интересом. Эхо от неё исходило