Восставший
Исторический факультет оказался местом примечательным. Раньше Сирослав представлял себе работу историка или архивиста наполненной тихой, библиотечно-покойной монотонной рутиной, но, влившись в дружный студенческий коллектив и осмотревшись, мнение изменил. Оказывается, среди погруженных в пыль веков мэтров кипели нешуточные страсти.
Помимо кафедры общей истории и других, обычных и скучных, на факультете существовала кафедра истории нечеловеческих рас. Она успешно поставляла специалистов особым подразделениям полиции, армии, дипломатическому корпусу, торгующим антиквариатом фирмам и иным организациям, контактирующим с теми же вампирами или песчаным народом. С логической точки зрения, давно следовало бы создать отдельный факультет, изучавший традиции, обряды и легенды нелюди, однако этому успешно противились как церковные служители, так и их извечный противник – Коллегия Магов. По разным, правда, причинам. Совместные усилия извечных антагонистов дали результат, о собственном факультете или, тем более, отдельном учебном заведении ксеноэтнологи даже не заикались. Таким образом, у юношей и девушек, желавших больше узнать о жителях ночи, существовало три пути: стать монахом одного из храмов, специализирующихся на истреблении нежити; наладить контакты с чародеями, купив у них справку по интересующей теме или пройдя обучение на специализированных курсах; и, наконец, поступить на исторический. Остальные способы представлялись не столь безопасными, потому как включали личный контакт с объектом интереса.
Самое подходящее место, чтобы выяснить кое-что по интересующему его вопросу.
- Профессор Роша! Профессор! – Сирослав даже немного пробежался, догоняя преподавателя.
- Здравствуйте… Гаэцки? – немного неуверенно протянул пожилой, но моложаво выглядящий мужчина.
- Сирослав Гаэцки, второй курс, – кивнул юноша. – Вы вели у нас на прошлой недели, подменяли мэтра Римини.
- Ах, да-да, помню. И что же? У вас возник какой-то вопрос?
- Да.
«Аккуратно выбирай выражения, – напомнил себе студент. – Он не должен ни о чем догадаться.»
- Видите ли, мэтр, я не совсем понял один момент из лекции. Насчет связки «обративший-обращенный». Вы сказали, что птенец всегда чувствует своего мастера и способен отыскать его в любой толпе, так?
- Совершенно верно, – кивнул мэтр Роша. – Эту связь разорвать или скрыть чрезвычайно трудно. Чем и пользуются некоторые монахи воинствующих орденов при охоте на старых опытных вампиров.
- А если обративший не хочет, чтобы о нем знали?
- Ну, в особых случаях, если жизнь птенца не представляется ценной, то почему бы нет? – с философским видом пожал плечами историк. – Молодой обращенный без подпитки мастера сгорает буквально за считанные часы.
- Всегда?
- В зависимости от возраста. Чем старше вампир, тем легче он переживает разлуку с отцом или матерью и более самостоятелен в поступках и мышлении. Скажем, примерно через десять лет после обращения пропадает зависимость от ежедневных прикосновений, через тридцать птенец начинает разделять свои интересы и интересы господина, у него появляются эгоистичные мотивы…
- Меня больше интересует начальный период, – нервно уточнил Сирослав. Информация была слишком неожиданной и не совпадала с личными наблюдениями. – Скажем, месяц или два.
- В первые три месяца птенец слабо соображает и нуждается в постоянном присутствии мастера, – улыбнулся Роша. – Его нельзя оставлять одного. Брошенные на этом этапе птенцы, даже при условии постоянной энергетической подпитки, мгновенно сходят с ума, если не чувствуют заботы обратившего.
Профессор замолчал, посмотрел по сторонам, затем с вздохом снял очки и тщательно принялся их протирать тонкой замшевой тряпочкой.
- Вы ничего не хотите мне сказать, молодой человек?
- Нет, – торопливо ответил Сирослав. – Нет. Спасибо за консультацию.
Большим плюсом жизни в новостройках оказалась полная анонимность. Соседи не лезли в твою жизнь, предпочитая заниматься собственными делами, никто не интересовался, кто ты и что делаешь в данном конкретном месте. Исключение составляли разве что вездесущие бабушки на лавочках у подъездов, но с ними оказалось достаточно регулярно здороваться и перекидываться парой фраз о погоде, чтобы прослыть «приличным молодым человеком». Чего и требовалось.
В последний месяц Сирослав возвращался домой поздно, не раньше полуночи. График неприятный, отсыпаться приходилось днем по субботам, однако брат просил очень сильно. Гавил вообще порывался уехать, не желая подвергать младшего опасности, и только обещание четко выполнять разработанные правила убедило его остаться дома. Одним из таких правил было не находиться в квартире сразу после захода солнца.
- Привет, – Сирослав удивленно смотрел на застывшего возле монитора брата. – Ты сегодня рано.
- Повезло. Возле самого дома наткнулся на алкаша в отключке.
Гавил оторвался от текста, привычно настороженно-виновато посмотрел на младшего. У него в последнее время часто был такой взгляд – направленный не столько на собеседника, сколько вглубь себя. Парадоксально звучит, но иначе не скажешь. Старший пытался понять, не опасен ли он для окружающих, можно ли разговаривать с пахнущими сладкой кровью людьми или лучше уйти от них подальше.
Спокоен ли живущий в нем демон или снова потребует пищи.
- Я сегодня разговаривал с одним преподом, – Сирослав прошел на кухню и принялся готовить поздний ужин, попутно выдавая добытые сведения. Голос он не повышал, зная, что его и так услышат. – Так вот, он утверждает, что в первые несколько месяцев птенец без мастера никуда. И всегда знает, где его обративший.
- Я ничего такого не чувствую.
- Мэтр сказал, у птенцов без мастера очень быстро крыша съезжает. Буквально за дни. – Студент вернулся в комнату, поставил на стол тарелку с парой бутербродов. – Короче, еще искать надо.
Губы старшего брата раздвинулись в сухой усмешке, демонстрируя иглы-клыки.
- Ты так уверен в моей адекватности?
- Когда ты… сытый, – подобрал Сирослав определение, – то соображаешь нормально.
Гавил только хмыкнул, пнув ногой здоровенный ящик, в котором проводил дни.
Две недели назад старший из братьев пропал, исчез в запутанном лабиринте улиц большого города. Такое случалось и раньше, в двадцать пять лет нормально не ночевать дома, поэтому Сирослав начал поиски только на третий день. Уже начал тревожиться, когда Гавил вернулся сам. Оборванный, в чьей-то крови, с небьющимся сердцем.
Объяснение нашлось только одно – парня обратил в себе подобного вампир. Но зачем, к чему такие сложности? Согласно Фарейскому соглашению, не-мертвые имели право брать птенцов при условии добровольного согласия последних, и старались этого правила придерживаться. Тем более, что оно совпадало с их Кодексом. Конечно, существовали «неприсоединившиеся», продолжавшие по старинке скрывать свою сущность и кое-кто утверждал, что в действительности вампиров в
