— Ого, сколько вопросов! Я так понимаю, ты тоже его знаешь?

— Он мой брат.

— Мир тесен. Я не знал. Он хотел пойти с нами, по крайней мере, убедиться, что мы благополучно доберемся сюда, но Фрейя сказала, что ему идти не надо, потому что он не выживший.

Меня охватывает разочарование: он не здесь и не знает, где мы.

— Я тоже не выжившая.

— Э… прости. Не имел в виду ничего такого. Просто у Фрейи пунктик по этому поводу.

— Ничего, — отзываюсь я. — Послушай, не мог бы ты не рассказывать Фрейе, что мы говорили обо всем этом и что я искала Шэй?

В глазах у него мелькает любопытство, потом он пожимает плечами.

— Конечно. Само собой.

Сославшись на срочное дело, я ухожу. Несмотря на обещание Уилфа, я не уверена, что он ничего не расскажет. А что будет, если расскажет?

Если они узнают, что я задавала вопросы, рыскала крутом, то наверняка влезут в мой мозг, как это делала Септа, чтобы не дать мне совать нос куда не следует. Может, я забуду Шэй и даже собственное имя, как уже было со мной.

Шэй не может мне помочь. Иона слишком слаба и безвольна. Кроме меня здесь больше нет никого, кто может что-то сделать, но что могу я одна?

Не могу даже убежать, чтобы привести помощь!

Я в расстройстве пинаю дерево, потом прыгаю на одной ноге, потому что пальцам больно. Я такая… бесполезная!

Хотя давненько не ходила на край света.

Надо попробовать.

Я возвращаюсь в наш дом, пытаюсь разбудить Иону, но ничего не получается, и я сдаюсь. Одно знаю точно: ей обязательно нужна вода. Кое-как приподнимаю ее, вливаю в рот немного воды, опускаю. Она как будто даже проснулась, но потом снова отключается. Убедившись, что у нее есть еда и вода, до которых легко дотянуться, я беру и кое-что для себя — чуть-чуть, иначе, если меня увидят, это может возбудить подозрения.

Чемберлен наблюдает за моей суетой и выходит на улицу следом.

Я направляюсь к саду, а потом, как только община скрывается из виду, иду кружным путем к тому месту, где исчезает тропинка. Поднимается ветер, небо темнеет.

Я сажусь на тропинку и устремляю взгляд на то место, где она ведет в никуда. Подбираю с земли камешек и бросаю. Он исчезает, и Чемберлен бросается за ним и тоже исчезает.

Я ощущаю присутствие Дженны. Она внушает мне идти за помощью для Шэй, но ни одна из моих прошлых попыток перейти эту границу не увенчалась успехом, так почему в этот раз должно получиться?

Думай, Келли, думай.

Факт: мир на самом деле здесь не заканчивается. Факт: мои ощущения говорят, что заканчивается. Догадка: Септа поместила в мой мозг некую преграду, блок, как называет это Шэй. Он так глубоко, что и ей самой не удалось его найти.

Факт: Септа ушла навсегда. Она попрощалась.

Я ложусь на землю и закрываю глаза. В ту ночь, ночь прощания, я ощутила целый поток ее мыслей и чувств. Все они сплелись в один клубок. Я стараюсь вспомнить, возвращаюсь мысленно к тем мгновеньям. Она говорила мне что-то… быть свободной? В то время я воспринимала это скорее как ощущение, чем как смысл.

Но когда я смотрю сейчас, то по-прежнему вижу край света. Если это Септа поместила этот блок в мое сознание, то как может что-то из ее сознания продолжать жить в моем, если ее самой уже нет?

Я чувствую слабый толчок от Дженны — напоминание, что она тут. Что ж, Дженна умерла, но каким-то образом она по-прежнему у меня в голове. Значит, такое возможно.

Догадка: мир заканчивается, потому что я по-прежнему так думаю. Я должна перестать так думать.

«Дженна, ты можешь мне помочь?»

Я представляю ее такой, какой она видела себя сама: темной формой. Я встаю, протягиваю руку, словно чтобы взять ее за руку. Чемберлен уже вернулся после погони за камешком и смотрит на меня.

— Давай выберемся отсюда, хорошо? — говорю я, и он, похоже, согласен.

Я указываю на исчезающую тропу, делаю шаг вперед, еще один…

Сосредотачиваюсь на Дженне, ее темном очертании на фоне белого тумана, где заканчивается мир…

Чемберлен у моих ног, идет рядом с нами; ветер треплет мои волосы, швыряет мне их в лицо, и я второй рукой придерживаю их.

Итак, вот он, момент истины.

Присутствие рядом со мной Дженны — вещь невозможная; край света — вещь невозможная. Так пусть же одно невозможное отменит другое… сейчас же.

Воздух мерцает, и белый туман растворяется в ветре.

Мы вместе шагаем вниз по тропе.

19

ШЭЙ

— Выпустите меня! — Я снова колочу кулаками по двери, но все бесполезно. Она толстая, крепкая и запирается только снаружи.

Я утратила всякое чувство времени. Ужасно хочется пить, голос охрип от крика, а руки болят от ударов по двери, но я не могу остановиться.

Краем глаза улавливаю какое-то движение в окне. Это Фрейя.

— Ты обманула меня! И заперла здесь? Почему?

Неужели у нее на лице сожаление? Она скрывается из виду… я слышу какой-то щелчок.

— Мне очень жаль, Шэй. — Бесплотный голос Фрейи доносится через микрофон.

— Но почему?

— Ты собиралась пойти против Ксандера, против всех выживших. У нас не было выбора. Ты же знаешь, что Ксандер прав: это единственный путь. Выжившие должны захватить этот мир и спасти его.

Смысл ее слов доходит до меня, и мне становится по-настоящему страшно. Выжившие могут захватить мир только одним способом: эпидемия должна уничтожить всех остальных.

Если Ксандер хочет получить еще один источник заражения, каким была Дженна, значит, ему нужно сжечь еще одного выжившего. С Септой не вышло, ее дом не был замкнутой, наглухо закрытой системой. Но теперь он запер меня здесь, в тихой комнате, которая построена так же, как та, в которой сгорела Дженна.

Ксандер — мой отец. Неужели он и вправду планирует сделать это? Сжечь меня заживо?

И Фрейя. А ведь я доверяла ей.

— Как ты могла так поступить со мной? — спрашиваю я.

— Я? А как насчет тебя? Это ты все время предаешь тех, кто тебя любит. Вначале Кая, теперь Ксандера и всех нас.

— Что? Ты же знаешь, что я оставила Кая, чтобы найти его сестру.

— Но ты все равно его бросила — во второй раз. И между вами было слишком много тайн. Он никогда не простит тебя за