Symphony Of Destruction

Всё же это был тяжёлый бой. Никогда прежде он не подходил так близко к краю и никогда не выкладывался настолько, до конца, до самого донышка — зачерпни ещё немного и не останется совершенно ничего. Но боль в свежих ранах онемевшего от усталости тела не мешала ему наслаждаться дивным зрелищем: как умирает его враг.

Скаля чёрные от копоти и запёкшейся крови зубы, он наблюдал как бедолага оседает, зажимая рукой перерезанную глотку и издавая при этом жалобные булькающие всхлипы. Несмотря на его отчаянные старания кровь быстро покидала тело здоровяка, унося с собой последние силы. Сначала он припал на одно колено, затем завалился на бок и в конце концов опрокинулся на спину. Но голову продолжал держать повёрнутой и смотрел своими съёжившимися от ужаса глазками-пуговками прямо на него.

В его взгляде не осталось ни капли былой агрессивности и злобы. Больше не было могучего воина флаксанский империи, его место занял взрослый ребёнок, что внезапно для себя осознал концепцию смерти, что он сам смертен, что он вот-вот умрёт.

Ему почему-то вдруг надоело смотреть на жалкие стенания некогда грозного врага.

— Передай вашему Богу, что ты от меня, — процедил он сквозь зубы, вгоняя обрубок левой руки ему в глаз. — И пусть ждёт ещё гостей.

Он отпихнул труп в сторону и прислушался. Топот беглеца был уже едва слышен.

Первым его порывом было броситься в погоню: догнать трусливого ублюдка, разорвать ему горло, вырвать ещё бьющееся сердце из груди и… но, он не был безмозглым животным, что идёт на поводу и своих желаний. Пламя его ярости неотвратимо, но расчётливо.

Он уже принял один бой без подготовки и дорого за это заплатил, больше этой ошибки он не повторит. Его взгляд упал на преувеличенно устрашающую однозарядную пушку недавно издохшего здоровяка. Стреляет редко, но зато наверняка — сгодится. Да и щиту применение найдётся — на внутренней стороне есть крепления, в которые можно продеть культю — пока силы не восстановились полностью.

На глаза попалась оторванная кисть, сиротливо валявшаяся на полу там, куда её запнул бывший владелец щита.

Пришлось повозиться, фиксируя её на неровном обрубке — часть тканей полностью сожгло молнией — при помощи обрывков формы убитых и ремня от бластерной кобуры их командира.

К тому времени, как он закончил мучиться с рукой, в отдалении коридора снова послышалась какая-то возня. А вот и новые смертники.

Когда они пришли в прошлый раз, он едва стоял на ногах от усталости и боли, но это не помешало ему принять бой. Он потратил на него последние силы, потерял руку и глаз, а теперь ему предстоит ещё одна схватка, а за ней ещё, и ещё… ну разве не прекрасно? Что может быть лучше, чем десяток новых врагов, что жаждут принять смерть от его руки?

Его губы кривились в злой, предвкушающей улыбке, а единственный глаз горел огнём ненависти, когда он сам помчался навстречу противнику. Они ждали его, но всё равно оказались не готовы. Плазма и лазеры бессильно растеклись по щиту, трофейная пушка ухнула, разом выпуская весь накопленный заряд — к сожалению полностью увязший в энергощитах — и была отброшена в лицо ближайшему противнику. Массивный штык-нож легко расколол череп зазевавшегося бойца, оставаясь там торчать, словно так и было запланировано природой.

Ему на плечи упала сеть, по её волокнам бегали разряды молний, но он разорвал её так же легко, как и тех, кто её держал. На куски, орудуя лишь голой рукой и щитом. Жалкие. Первая группа была куда опаснее. Им стоило дважды подумать, прежде чем высылать ему навстречу настолько бездарное мясо.

Двое отчаянных, с перекошенными от праведной ярости зелёными лицами, попытались достать его мечом и копьём. Уже лучше — синхронизированная атака с двух сторон, хоть какой-то вызов! Он позволил копью скользнуть по поверхности щита, а меч поймал здоровой рукой прямо за лезвие.

Плазма, гулявшая по кромке клинка, пощекотала нервы, но не смогла прожечь кожу. Вырванный из рук мечника клинок тут же нашёл своё место в черепе копейщика. Он даже не стал перехватывать оружие за рукоять, просто ударил им, словно топором, продолжая удерживать за лезвие. Несчастный, ещё не осознавший свою смерть, выпустил копье, и, путаясь в собственных ногах, зашагал назад, унося в голове чужое оружие.

Мечник так и не успел прийти в себя, когда кончик копья легко, даже изящно чиркнул его по горлу. И не только его одного. Длинное копьё с искрящимся энергией лезвием отлично подходило для размашистых круговых ударов. Нужно лишь, чтобы бьющий обладал достаточной силой, чтобы прорезать шлемы, приклады бластеров и плазмомётов и кости. У него этой силы было с избытком, и с каждыми мигом её становилось лишь больше.

Проклятье, это… слишком легко.

Три секунды и десяток смертей спустя копьё переломилось посередине, но и врагов стало вдвое меньше. Он вонзил обломок, оставшийся у него в руке, в мягкую плоть очередного мертвеца и поймал его изумленный взгляд своим единственным глазом.

«На что вы надеялись, жалкие ублюдки, выступая против меня со своим смешным оружием? — безмолвно спросил он у него, вонзая штык его же винтовки ему же в живот.

Кто-то бросил гранаты, и они взорвались прямо у него перед лицом, обдав теплым воздухом и щекочущим перестуком осколков. В итоге пострадали лишь товарищи бросавшего.

«Вы что не слышали, кто я?»

Но катящиеся по земле отрубленные головы с навечно застывшим на лицах испугом молчали.

«Я — Непобедимый! Непобедимый, мать вашу!»

Но отвечать было уже некому.

Он опустил взгляд на залитое кровью энергоружье в своей руке. Искорёженный ствол говорил о том, что это оружие не было предназначено для того, чтобы им ломали черепа, как дубиной. Он сжал пальцы, и неизвестный ему материал рукояти смялся мягкой глиной.

Мысленное усилие позволило воспарить над усыпанным трупами полом. Наконец-то силы вернулись к нему в полной мере! Пора выходить на новый уровень.

Комплекс, в котором его держали, оказался подземным. Он узнал это, пока пробивался со дна своей несостоявшейся могилы наверх. Теперь ему уже не нужны были ни щиты, ни мечи, ни бластеры. Ведь его тело — и есть лучшее оружие, созданное самой вселенной. Ничто и никто не способно потягаться в силе и прочности с вилтрумитскими кулаками… кулаком.

На поверхности оказалось очень сухо и жарко — вся почва, не занятая техникой или постройками врага, представляла собой выжженную пустыню. Что