попыткой создать больше выживших. И это еще не все. Он намеренно привел своих людей в зараженный район, чтобы они заразились, в надежде, что я смогу найти способ излечивать их. Играл их жизнями. Они все умерли. А совсем недавно он собственноручно — по крайней мере, так я думаю — убил одного человека. Ее звали Септа. Она была старостой этой общины, возглавляла ее в отсутствие Ксандера. Полагаю, он экспериментировал, пытаясь понять, как создать еще одного носителя инфекции, чтобы распространить эпидемию дальше, избавиться от большинства людей и вылечивать только тех, кто ему нужен. Именно так он хочет создать свой собственный мир.

Фрейя расспрашивает меня, как я до всего этого додумалась, и я рассказываю ей все, что могу. Какое облегчение поделиться наконец своими подозрениями, а не носить в себе, и, высказывая их вслух, я все яснее понимаю, что это правда.

— Как все просто… ну и ну. Трудно поверить. — Фрейя качает головой. — Что, на твой взгляд, мы должны делать?

— Нам надо уйти отсюда и поскорее рассказать об этом всем, кому сможем. Нужно найти способ не дать Ксандеру создать новый источник заражения. Но есть одна проблема: моя подруга Иона.

— Это та девчонка, которую, по словам Ксандера, ты вылечила? Он показал, как ты сделала это, определенным образом направив темные волны для передачи ДНК. Впечатляющая картина.

— Спасибо. Хотя Иона так не считает. Она пытается отвергнуть то, что с ней произошло. И она слишком слаба для побега. Но я не уверена, что мы можем рисковать и держать это при себе, даже если пока не можем убежать.

— Что у тебя на уме?

— Надо установить связь с Беатрис, Еленой и другими выжившими. Некоторых из них ты знаешь, так ведь? Джей-Джея и Патрика?

— Да. И Зору, и еще нескольких. А ты можешь связаться с ними на большом расстоянии, чтобы Ксандер об этом не узнал?

— Точно не знаю. Возможно.

— Даже если у тебя получится, ты уверена во всех них? В том, что они будут на твоей стороне, а не на стороне Ксандера?

Я широко раскрываю глаза от удивления.

— Ты серьезно? Неужели кто-то может согласиться с ним и стать на его сторону? — Я вдруг ловлю себя на том, что в глубине души начинаю сомневаться. А если они не поверят мне? Да и в любом случае кто-то может рассказать Ксандеру. Можем ли мы так рисковать?

— Послушай, уже поздно. Ложись, поспи. Мы обе хорошенько все обдумаем и решим, как поступить. Поговорим еще раз завтра?

Я начинаю снимать Мерлина с колен, полагая, что он спит, но теперь вижу, что глаза у него широко открыты. Он спрыгивает на пол, и Фрейя намеревается снова обнять меня, но Мерлин мешает. Мне хочется расспросить ее о Кае — как он? Где? — но что-то удерживает. Вдруг он не простил меня за то, что не поверила ему тогда? Вдруг он хочет найти только свою сестру?

Хочу спросить и не решаюсь — боюсь, что ответ разобьет мне сердце.

12

КАЙ

Помощник Рохана вручает мне телефон.

— Доктор Танзер на линии, — говорит он, выходит из кабинета и закрывает дверь.

— Привет, мам.

— Кай, слава богу. С тобой все в порядке?

— Да, отлично.

— Ты с Роханом?

— Да. Ты не сказала мне, что он генерал-майор.

— Возможно, мы пришли бы к этому, если ты не убежал так быстро. Но мне очень жаль, что в тот день там были другие военные. Я не знала о них.

Верю, что не знала, но если имеешь дело с генерал-майором, то чего еще ждать? Впрочем, этого я не говорю. Он, в общем-то, парень как будто неплохой. В любом случае, нам с мамой надо помириться.

— Ладно, давай оставим это; все в порядке. Мне надо сказать тебе еще кое-что. Рохан говорил, ты знаешь о том, что он собирает отряд для похода в Шотландию, чтобы найти Алекса. Я иду с ними. — Я попросил у него разрешения самому сказать ей об этом.

— Ты что?

— Прошу тебя, не заводись. Я знаю Алекса как никто другой. Я должен пойти.

На том конце линии повисает долгая пауза.

— Будь осторожен, — произносит она наконец. И в этих двух словах я чувствую все то, что она не говорит: ей это не нравится, она боится, что со мной может что-то случиться, но понимает, что я должен это сделать. И эти два слова действуют на меня сильнее, чем долгие споры и возражения.

— Обещаю.

— Ich hab dich lieb.

— Я тоже люблю тебя.

В тот день все происходит быстро. Прибывают военные из разных подразделений: армия, ВМС, ВВС — у всех иммунитет.

Рохан поручает мне обратиться к группе почти в сотню человек, которые прибыли к концу того дня, объяснить им, как выжившие могут влиять на чужое сознание и как я научился блокировать их. На случай, если это сможет помочь.

Мы выступаем на север завтра.

13

ФРЕЙЯ

Я тихонько проскальзываю в свою комнату.

— Ну, как все прошло?

Вздрогнув от неожиданности, резко оборачиваюсь. Ксандер стоит в темноте.

Трудно определить, что сказать, а чего не говорить. Правда и ложь, справедливость и несправедливость перепутались и потерялись у меня в голове.

Он знает. Подходит ближе, берет меня за руку, держит в своей так нежно, словно это какая-то драгоценность.

— Поступить правильно зачастую самое трудное, — говорит он. — Но ты знаешь, что правильно — для нас и для всех таких, как мы. Не правда ли?

И сомнение покидает мою душу. Я киваю.

Он улыбается.

— Расскажи мне.

И я рассказываю все, что узнала от Шэй. Рассказываю — и его улыбка тает. Мне тяжело видеть, какую боль причиняет ему это предательство. Как больно ранит его Шэй. Именно так она всегда и поступает, да? Предает самых близких ей людей. Сначала Кая, теперь своего отца. Она не стоит ни одного из них.

— Шэй намерена уйти и рассказать посторонним о наших планах? — переспрашивает он. — Ты уверена?

— Да. Вне всяких сомнений.

— Дай мне послушать — каждое слово, — просит Ксандер. Он соединяется с моим сознанием и видит и слышит весь наш разговор с Шэй, и не только слова, но и все оттенки чувств в ее ауре, когда она произносит их.

— Ах, Шэй, — печально вздыхает он. — Сначала твоя мать, теперь ты. Я надеялся, ты окажешься другой. Что, став выжившей, ты станешь одной из нас. Но я ошибся.

— Ты