Машина быстро снижается. Земля, уже подернутая сумеречной дымкой, стремительно несется навстречу. С каждой секундой все яснее проступают очертания огромного оазиса, зеленеющего среди необозримых песков.

– Три года назад, – говорит Владимир Степанович. – Всего только три года назад здесь были одни лишь сыпучие пески.

Его спутник, затаив дыхание, смотрит вниз. Белоснежные строения, темные массивы садов, пальмовые аллеи... А вот многоцветным ковром распластались под ними хлопковые поля. Алые, бархатисто-черные, белоснежные, фиолетовые полосы убегают к горизонту.

– Чудо, форменное чудо, – шепчет англичанин.

– Чудеса впереди, – говорит Владимир Степанович. – Я ж сказал: это только начало. Оставайтесь, и вы все увидите воочию.

– Остаться с вами?

Эверетт вспоминает Альджауб – Селение мертвых. Колючая проволока, мрачная башня, наглая ухмылка вездесущего Апостола... Мэй, бедная маленькая Мэй!..

– Нет, нет, я должен вернуться. Стану работать там, у себя. Но это будет наша общая работа. И общая борьба.

– Борьба? – Боровик внимательно смотрит на него. – Да, я понимаю вас. Между прочим, сегодня мне довелось услышать замечательные слова. Думаю, придутся и вам по душе. Вот они: «Тени исчезают в полдень».

Машина плавно опускается. Впереди – небольшая площадка аэродрома, люди, спешащие навстречу. Владимир Степанович опускает стекло, и ветер, насыщенный влагою, ароматами цветов, врывается в кабину.

Доктор Эверетт поднимает голову, с силою распрямляет плечи, будто сбрасывает с них невидимый груз.

– Тени исчезают в полдень, – тихо-тихо, для одной только Мэй говорит он.

 1963