Сейчас Солнце ничем не напоминало дневное светило, которое можно наблюдать с зеленой и мирной Земли. Это была гигантская сфера кипящего огня с угловым размером около тридцати пяти градусов. Солнечные пятна, хорошо различимые на таком расстоянии, выглядели как неописуемое переплетение пламенных бурь и вулканических извержений материи, являвшейся чем-то средним между газом и жидкостью. Всюду на поверхности звезды возникали протуберанцы; эти дьявольские, несущие уничтожение огненные копья, которые Солнце с диким неистовством швыряло в пустоту, иногда почти дотягивались до космических кораблей.

Защитив глаза очками со светонепроницаемыми стеклами, укутанный в многослойный костюм с толстыми свинцовыми прокладками, Фердинанд Стоун изучал это яростное чудовище небес с ближайшей точки, которой когда-либо достигал человек - все еще оставаясь в живых. Несмотря на всю свою защиту, он мог бросить только краткий взгляд на поверхность светила; даже его, великого ученого, приводил в содрогание этот грандиозный огненный спектакль.

Дважды они обогнули пылающую сферу. Затем, когда температура воздуха стала более терпимой, и уровень смертоносной радиации упал, изнурительное ускорение было уменьшено до полутора "же" и огромный флот привел в порядок свои ряды. Сражение с роботами и борьба с Солнцем нанесли ему тяжкий ущерб, но бреши были заполнены, люди - перераспределены по кораблям, чтобы компенсировать потери экипажей. Наконец, флот устремился к далекой Земле. В адмиральской каюте два человека обменялись облегченными взглядами.

- Ну, вот и заканчивается наша одиссея, - нарушил долгое молчание физик.

- Вы полагаете, что нам удалось уничтожить всех? - с тревогой спросил адмирал.

- Не знаю, - мрачно проворчал Стоун. - Но лучшие из них, наиболее умные и опасные, были, несомненно, да "Дрездене". Мы смогли одолеть их...

Мартин прервал его: - Вернее сказать, вы одолели их, профессор!

- Только с вашей помощью - и с помощью ваших людей. Впрочем, считайте, как угодно; дело не в словах. Пусть я победил их; с таким же успехом я могу справиться с остальными, если хоть кто-то остался на Земле, Нам надо лишь правильно разыграть свои карты.

- Каким же образом?

- Полностью исключив упоминание о моей роли в произошедших событиях, Стоун неожиданно усмехнулся. - Поверьте мне, сэр Мартин, это очень важно. Пусть ваши офицеры - те, которые контактировали со мной, - поклянутся молчать; ни одного слова не должно просочиться в средства массовой информации. Не должно быть даже слухов! Рассказывайте любые истории, кроме правды; называйте имена любых героев - отсюда и до туманности Андромеды - кроме моего... - он протянул руку и стиснул пальцы адмирала. - Обещайте, Мартин, что вы никому не назовете моего имени, пока я не разрешу это сделать - или пока я не умру.

- Но я обязан в своем рапорте правительству...

- Ваш рапорт предназначен только Высшему Совету, а добрая половина таких отчетов - секретна.

Засекретьте и этот.

- Но я думаю, малая толика благодарности и славы...

- Слава? Благодарность? - резко прервал его физик. - О чем вы толкуете, Мартин? Если на Земле сохранилась хоть дюжина роботов, и мое имя станет известным, мне не жить... Поверьте, Мартин, я знаю, что говорю, и знаю роботов... - Стоун задумчиво уставился в иллюминатор, за которым сейчас простирался спасительный мрак космоса. - Да, если они пронюхают правду, то доберутся до меня раньше, чем я до них. Сохраните тайну - и с вашей помощью я найду остальных и покончу с ними. КЛЯНУСЬ вам! Ну, Мартин? Вы обещаете молчать и помочь мне? - Да, конечно.

Адмирал Аллан Мартин и доктор Фердинанд Стоун были людьми, которые выполняют свои обещания,