Где-то теперь Гэр, куда идёт, какие преграды ломает? Ушёл на восход, ни разу не оглянувшись и не думая о том, что оставляет за спиной. Что поделаешь, здесь он увидел только дом, женщину и дело достойное мужчины. Не разглядел главного — любви. И прошёл мимо, не поняв, что именно здесь нужно остановиться. Дорога, когда она не имеет конца, не имеет и смысла.

Новый приступ, сильнее первого, заставил её скорчиться. Терпи, это только начало. Потом будущий ребёнок станет проситься на волю, а её огрузневшая фигура будет бросаться в глаза всякому злопыхателю. Затворище отступило, народ теперь лет триста беды не будет знать, и на свободе беспощадные сельчане всласть потешатся над девкой, что недотрогу корчила, да позором кончила. Таких не любят, к гулящей бабёнке, драному подолу и то отношение лучше. А ей самой сына носить, самой рожать, одной на ноги ставить.

И когда-нибудь, вставши на ноги, он вырежет причудливую можжевеловую палку и, не взяв ничего кроме драной одежды, уйдёт на восток. А она не станет его удерживать и лишь об одном будет молить судьбу, чтобы там на востоке он понял, где нужно остановиться и прекратить бессмысленное коловращение дорог.

Как-то сейчас Гэр, каково ему идти, когда вместо силы, что привела его сюда, у него осталась лишь привычка к дороге, не позволяющая понять ошибку и вернуться домой?..

Всё складывалось удачно, как и должно быть. Если бы гидра умела испытывать чувства, она была бы довольна. Конечно, добыча попалась на редкость живучая, но всё же её удалось проглотить, притащить к логову и отрыгнуть полупереваренную, но ещё живую. И теперь оставалось лишь следить, чтобы оно не ушибло кого-нибудь из детей или не уползло слишком далеко. Так что всё идёт хорошо, пусть малыши позабавятся и полакомятся всласть._