– А я и не слышал, как ты подошёл ко мне.

Анётель усмехнулся, но смеяться не стал. В походе можно разговаривать, но нельзя хохотать.

– В ту минуту, когда ты сказал, что пойдёт только тот, кто хочет. Иначе, как бы ты остался жив после слов Гладриэля, что тебя следует убить.

– Я и сам удивился, что ещё жив.

Они остановились. Кустарник впереди кончался, ровное открытое пространство тянулось впереди и там, совсем неподалёку, приземисто лепились бревенчатые строения мотеля «Гарцующий пони». Конечно, оттуда не могли рассмотреть две фигуры в плащах невидимках, но Роман заранее представлял растерянную физиономию самозваного Лавра Наркисса, когда перед ним предстанут удивительные путники, разговорами о которых он кормится последние три года.

– Нам обязательно заходить в людские селения? – спросил Анётель. Голос его был ровен, но Роман отчётливо ощутил тревогу лесного жителя. – Может быть проще было бы пробраться к твоему кораблю неприметно, окольными тропами?

– На космодром не бывает окольных троп, – ответил Роман, – и мы пройдём туда открыто. Я был среди в Лориэне эльфом, ты будешь среди этого народа человеком. Никому в голову не придёт поднять на тебя руку, и даже если кто-то станет смеяться, то в смехе не будет злобы. Пока мы идём по земле людей, мы будем ходить как люди.

И хотя эльфы не любят прикосновений, Роман подошёл и взял друга за руку, чтобы ему было не так страшно.