Малигэн пристально смотрел на него. Негромко, медленно сказал:

- Я понял.

Он придвинулся к экрану, уголок его рта дернулся.

- Вот что, господин Хоса, - жестко сказал он. - Что с вами делать, мы еще решим, но неприятности я вам гарантирую. Камера остается у нас как вещественное доказательство. Вы же считайте себя под домашним арестом. За пределы номера не выходить. О питании мы позаботимся. Все.

Малигэн с силой ударил по клавише отбоя.

VIII. Эцера Хоса ударил кулаком по столу перед потухшим экраном и облегчил душу руганью. Потом вскочил и заметался по комнате.

"Что делать?! Вот влип... Но это же временно - вспомнят

они потом, все вспомнят!.. Идиот... Напился, сволочь два дня потерпеть не мог, сам себе яму вырыл - Взять АГМ и улететь подальше, переждать... Вздор, некуда лететь..."

Негромкий стук в дверь оборвал хаотический поток мыслей, заставил замереть на месте.

Хоса вдруг осознал, что из-за дверей давно уже доносится какой-то шум, просто, занятый своим, он не обращал на него внимания. Вроде слышались ему невнятные, шепчущие голоса, легкий шорох и звук множества мелких шагов...

Деликатный стук повторился.

Подавляя возникший страх, этнограф подкрался к двери и потянул ручку на себя...

Весь коридор перед номером был заполнен туземцами. Они, ничего не говоря, осторожно, но решительно и неудержимо двинулись к нему в комнату. По лестнице поднимались все новые и новые...

Обливаясь холодным потом, Хоса метнулся ко второму выходу из номера. Но там дверь уже оказалась открытой, и через нее в помещение вваливалась серая масса маленьких людей.

Эцера Хоса с трудом сдерживал вопль животного ужаса.

"Балкон! - мелькнула отчаянная мысль. - Второй этаж, ерунда, спрыгну! Главное - добраться до порта, там укроюсь...

Он выбежал на балкон.

Вся площадь перед отелем была заполнена аборигенами. Все новые и новые группы подходили по всем пяти выходящим на площадь улицам и вливались в общую массу, которая, видимо, скопилась здесь уже давно. Тысячи и тысячи маленьких человечков в серых, немарких одежках. Они неподвижно стояли под балконом Эцеры Хоса и молча смотрели на него.