Но когда я стал проверять эту систему, то вскоре обнаружил, что история Рима и Вавилона была слегка изменена и существовало три варианта записи жития Иуды Искариота: об Иуде-предателе, о святом и о царе — завоевателе Вавилона. Его имя также упоминалось в связи с висячими садами; была запись и о так называемом «Кодексе Иуды». В соответствии со сведениями из Аммадонской библиотеки, драконы вымерли примерно в то самое время, когда жил Христос.

В конце концов мы очистили записи от всей лжи, стерли ее из электронной памяти, хотя для этого нам пришлось сослаться на авторитеты других нехристианских миров, чтобы библиотекари и академики поверили, будто разногласия носят характер исключительно религиозных предпочтений.

К тому времени Орден Святого Иуды лопнул в ярком свете разоблачений. Лукиан Иудассон мрачнел и злился: по крайней мере половина его церквей закрылась.

Конечно, ересь никогда не исчезает полностью. Всегда найдутся те, кому неважно, во что верить. И до сего дня книгу «С крестом и драконом» читают на Арионе, в изящном городе Аммадоне, под сенью деревьев «шепчуветру».

Спустя год «Христова истина» под командованием Арлы-к-Бау доставила меня обратно на Весе, и прежде, чем послать сражаться с новыми ересями, архиепископ Торгатон дал мне наконец отпуск, о котором я просил. Итак, я одержал победу и церковь стала сильнее, а Орден Святого Иуды был полностью сокрушен. «Телепат Джон Эйзью Кросс был неправ, — подумал я тогда. — Он серьезно недооценил могущество рыцаря инквизиции».

Впрочем, позже я вспомнил его слова: «Ты не можешь повредить нам, Дамиан».

Нам? Что он имел в виду? Орден Святого Иуды? Лжецов?

Он лгал преднамеренно, понимая — я не остановлюсь перед тем, чтобы искоренить эту ересь. Но он понимал и другое — я не могу тронуть Лжецов, даже не осмелюсь упомянуть о них. А мог ли я? Кто поверит в разветвленное межзвездное тайное общество, старое как мир? Это попахивает паранойей, да и доказательств у меня не было.

Телепат лгал специально для Лукиана, чтобы тот выпустил меня, — теперь я в этом уверен. Кросс сильно рисковал, рассчитывая, что я попадусь в ловушку. Когда это не удалось, он добровольно пожертвовал Лукианом и его ложью — пешками в какой-то более крупной игре.

Итак, я уцелел. Но взамен обрел понимание, что во мне больше не живет вера. Ибо это слепая вера в истину, которую мне уже никогда не найти в моей религии.

Эта уверенность окрепла в тот год, когда я отдыхал, читая и размышляя, на Весе, Катадей и в созвездии Целиа. Наконец я вернулся в переговорную камеру архиепископа и вновь предстал перед Торгатоном Девяти Клариис Туном в самой старой паре обуви.

— Милорд Главнокомандующий, — обратился я к нему. — Я не могу принять нового назначения. Прошу уволить меня в запас.

— По какой причине? — пробурчал Торгатон, слегка забрызгав меня водой.

— Я потерял веру, — просто сказал я.

Он долго рассматривал меня, мигая лишенными зрачков глазами, и наконец произнес:

— Ваша вера — предмет заботы вашего духовника. Для меня же важны только результаты вашей работы. Вы работаете хорошо. Можете не отказываться от должности; впрочем, мы и не дадим вам отставки.

Правда освобождает нас.

Но свобода пугает, от нее веет пустотой и холодом, а ложь часто бывает красивой и греет.

В прошлом году Церковь пожаловала мне новый межпланетный корабль. Я назвал его «Дракон».

Примечания

1

Cross (англ.) — крест.