— Мой брат…. Он не желает….

— Он не хочет отдать тебя мне, — усмехнулся рэанин. Неистовый гнев осветил глаза. — Как же он ненавидит тебя! Неужели забыть не может….

— Не может, — прошептала Шеби. — Не в силах забыть, что я встала меж ним и Ареттом. Не в силах простить, что певец любил меня.

— Как же он завистлив, этот твой братец!

— Дагги, — мягко прошептала женщина, словно боясь чего-то, осторожно роняя слова, — а теперь он уступает тебе, потому, что одержим тобой, потому, что любит тебя.

— Ложь! — бешеной коброй, шипом неистовым. — Эта тварь не способна любить! Он не любит, он только желает! И чего ему пожелалось — то принесите на блюдечке!

Отвернувшись, уйти бы в дом, но точеная ладонь поймала его руку, удержала подле себя.

— Мне вчера еще, — тихо проговорила женщина, — все равно было, что с тобой будет, что со мной будет. А сейчас лишь об одном хочу просить — береги себя….

'Береги! И в глазах нежность, от которой затрудняется дыхание, и путаются мысли. 'Береги'! И так важно становилось не просто выиграть в их с Судьбой споре, но и выжить.

И только коротко кивнуть, обещая, зная, что не в его власти выполнить обещание.