Мойра нашла его в инструментальном шкафу «Номада», свернувшимся в зародышевый комочек, с горящими священным откровением глазами. Фойл спал и размышлял, переваривая свое величие. Он очнулся от мечтаний и выплыл из шкафа, обжигая Мойру слепыми очами, минуя пораженную девушку, которая отступила назад и упала на колени. Фойл бродил по пустынным проходам и, наконец, вернулся в утробу шкафа. Там он свернулся снова и был утерян.

Она коснулась его. Он не шевельнулся. Она произнесла имя, выжженное на его лбу. Он не ответил. Она повернулась и кинулась вовнутрь астероида, в святая святых, где правил Джоэеф.

— Мой муж вернулся к нам, — выпалила Мойра.

— Твой муж?

— Человек-бог, который нас уничтожил.

Лицо Джозефа потемнело от гнева.

— Где он?!

— Ты не тронешь его?

— Долги нужно платить. Покажи мне его.

Джозеф прошел за ней к шкафчику на борт «Номада» и посмотрел пристально на Фойла. Ярость на его лице сменилась изумлением. Он коснулся Фойла и обратился к нему. Ответа не последовало.

— Ты не можешь его наказать, — сказала Мойра. — Он умирает.

— Нет, — тихо промолвил Джозеф. — Он не умирает. Он грезит. Я, жрец, знаю эти грезы. Придет время, и он очнется, и откроет нам, своему народу, все свои помыслы.

— И тогда ты покараешь его?

— Он уже покарал сам себя, — задумчиво произнес Джозеф.

Джозеф устроился рядом со шкафчиком, готовый ожидать пробуждения. Мойра побежала по изогнутым коридорам и вернулась с серебряным тазиком теплой воды и серебряным подносом с едой. Она обмыла Фойла нежно и опустила перед ним поднос как приношение. Потом она устроилась рядом с Джозефом… рядом со всем миром… Ждать пробуждения.