Рассмеялся Арсений и взмыл в желтое небо.

***

Грохнуло в ночи железо.

– Блин! Охренели, что ли?

– Ванька!

– Ванька?!

– Да вы чего, мужики?

– Ванька! Живой! Живой, дурак!

– Мужики, вы чего...

В бледном свете рождающегося утра маячила Ванькина физиономия - помятая, опухшая, с заплывшими глазами, но несомненно живая. И недоумевающая.

– Как же ты спустился-то?

– Да откуда?

И верно - неоткуда. Исчез пупырь. Валяется в траве палатка, и рюкзаки уложены рядом, и чехлы с удочками. Курицей варёной пахнет.

Словно приснилось всё.

Арсений прошелся по бывшему холму, потрогал седой от росы брезент.

– Ах-ха, - восторгался Михалыч. - Сдулся пупырь-то! Сплюснулся! Накося выкуси, всё на месте. Удочки, рюкзаки... спиннинг твой, Арсений, сейчас на зорьке поло-овим! Сазан пойдёт, золотой. Красотища!

Арсений замер, как за сердце прихваченный. Он вспомнил.

Басовито гудел Григорий, взахлеб радовался говорливый Михал Михалыч и всё ещё ничего не понимал проспавший самое интересное Ванька Щербина. Арсений уставился в темную глубину, где ворочалась рыба, и тихо, затаённо улыбнулся. Глупо вспоминать, как вчера представлял поход к новому русскому, аж поджилки тряслись.

Смешно.

Ну, не может быть полной сволочью человек, придумавший такой пароль.