Градоначальники-реформаторы, как вы помните, в процессе четырех последовательных "Войн за Просвещение" довели город до полной ручки: "Результатом такой усиленной административной деятельности было то, что ... Глупов представлял беспорядочную кучу почерневших и обветшавших изб, среди которых лишь съезжий дом гордо высил к небесам свою каланчу. Не было ни еды настоящей, ни одежи изрядной. Глуповцы перестали стыдиться, обросли шерстью и сосали лапы." Заступивший на престол князь Микаладзе окинул взором сей пейзаж, почесал в потылице и волюнтаристски постановил: "Просвещение и сопряженные с оным экзекуции временно прекратить". "Многие, рассматривая деятельность Микаладзе, находят ее не во всех отношениях безупречною. Говорят, например, что он не имел никакого права прекращать просвещение -это так. Но, с другой стороны, если с просвещением фаталистически сопряжены экзекуции, то не требует ли благоразумие, чтоб даже и в таком очевидно полезном деле допускались краткие часы для отдохновения?"

Ну, а уж дальше настал майор Прыщ, который просто на все забил: "Я человек простой-с, -- говорил он, -- и не для того сюда приехал, чтобы издавать законы-с. Моя обязанность наблюсти, чтобы законы были в целости и не валялись по столам-с. Конечно, и у меня есть план кампании, но этот план таков: отдохнуть-с!" Чем и обеспечил во вверенном ему городе совершеннейшее экономическое чудо, плавно переходящее в золотой век -- даром, что имел фаршированную голову, "в чем и уличен был местным предводителем дворянства"...

Нет, ребята, как хотите, но "Наше Все" -- никакой не Пушкин, а именно что Щедрин. Оно и понятно: Михаил Евграфович, если кто не знает или запамятовал, сочетал литературные штудии с госслужбой в вице-губернаторской должности, так что особенности национальной реформы ему были ведомы не понаслышке.