– И какая в этом практическая польза?

– В этом и есть главная польза! Посредством небесных кораблей человек расселится в эфире и сохранится, когда Солнце исчерпает свое горение.

Эраст Петрович сразу поскучнел.

– До того еще дожить надо, Константин Эдуардович, а в Москву мне надо т-телеграфировать прямо сейчас…

– Вы не правы, – заступился за старшего товарища Чижевский. – Марситы никогда не говорят нам, для чего то или иное знание. Может быть, именно сейчас самое важное для нас – это небесные корабли.

– Тема для фельетона, – заявил Эраст Петрович непреклонно. – И не более того. Что ж, господа, б-благодарю вас за участие в этой экспедиции. Я развезу по домам. Вы, Евгений Иванович, прошу, усильте оцепление – его явно недостаточно. Будем разбираться с этой… ракетой.

Циолковский вернулся на Коровинскую к обеду, но от кушанья, предложенного Варварой Евграфовной, отказался, а сразу отправился в рабочий кабинет, чтобы изложить распирающие его идеи на бумаге.

Константин Эдуардович писал фельетон быстро, а завершил его, когда на небе высыпали первые яркие звезды. Он встал, разминая затекшие члены, подошел к открытому окну, полюбовался на багровую крупинку Марса, сияющую низко над крышами соседних домов, глубоко вздохнул, потом вернулся к столу и добавил еще одну, заключительную, фразу: «Марс – колыбель разума. Однако мы не можем вечно ждать милости от колыбели, взять их у нее – наша задача».