Домой он доехал на такси. Дожидаясь лифта и поднимаясь на одиннадцатый этаж. Крынкин все время оглядывался, как будто за спиной кто-нибудь стоял. Он чуть не сломал ключ, открывая дверь, потом ободрал пальцы, снова закрывая ее на все замки - японский электронный, английский цифровой, длинный немецкий засов и цепочку производства завода металлоизделий No 7. Заперев, обессилено сполз по стенке и сел прямо на пол.

Через некоторое время он пришел в себя настолько, что снял тулуп, разулся и обул шлепанцы. Пройдя в комнату, открыл сервант и вынул из бара темную бутылку и рюмку. Коньяк опалил горло, но легче не стало. Крынкин встал и направился к книжной полке, где стоял уцелевший еще с техникумовских времен "Большой философский словарь".

"Иванов, Д. X." Когда он прочел семь набранных петитом строчек, его потянуло протереть глаза. В скобках после инициалов стояли две даты: "(1826 - 1880)". Голова у Крынкина пошла кругом.

Телефонный звонок словно ударил его в ухо. Сняв трубку он ответил нетвердым голосом:

- Слушаю...

В трубке весело и возбужденно завопили:

- Але, Володя, ты? Бросай все, хватай деньги, приезжай ко мне? Тут один срочно загоняет "Таурус", квадрофоник, такой, какой ты искал! Але! Але! Слышишь меня?..

- Да-да, - машинально ответил Крынкин. И вдруг словно бы ожил.

Видение элегантного плоского магнитофона, сияющих ручек на черных, глубокой матовости панелях, компактных ребристых колонок вновь наполнило его той самой энергией, что двигала его жизнь и многогранную деятельность до той самой встречи в переходе с нелепым стариком.

Вот когда можно было забыть весь этот бред и продолжать жить, жить полноценной, разумной жизнью!

И Крынкин ринулся к секретеру.