А как понял это, и любовь моя к ней переменилась. Не то, что ушла: попроще сделалась. И любопытство появилось: если оборотень она, тело у нее - какое? Может, знаки какие есть?

И вот что: женщину в ней я меньше хотел, чем чудовище. И мысль такая совсем не смущала, ни капельки! Конечно, я не боялся! Могу - так и бояться нечего!

Без поспешности раздел ее: кофту толстую, вязаную, блузу, юбку, чулки старомодные, на резиночках, рубашку исподнюю. Раздевал - и все искал, искал. Знаки. Но не было в теле ее ничего. Ничего звериного. Плечи были чисты, груди теплые, тяжелые, гладкие, рука короткопалая, живот... Просто тело женское. Большое, покорное.

Да, она была покорна, пыталась угадать меня, стать мягче, легче, чем была по естеству.

И все-таки овладеть ею я не мог! Прости, читатель, за подробности: тыкался без толку, ноги ее перекладывал и так, и этак... И сама она старалась мне помочь - никак!

Я уж отчаиваться начал. Пыл угасал. Пришлось подогреть его мыслью: не женщина подо мной. Не просто женщина.

И на меня накатило: понял!

И сама она поняла: перевернулась, приподнялась: я коснулся ее ног, просто провел руками от колен вверх, к ягодицами, и ощутил не кожу, а грубую шкуру с короткими щетинками прорастающей шерсти...

Но я не испугался, нет!

И все вошло, пошло, как по маслу! И стал я... Прости меня, Господи!

На следующее утро я уехал.

Автобус подпрыгивал на буграх. Женщины, возвращавшиеся с фермы, судачили об убийстве, о медведе...

В райцентре, оставив рюкзак на вокзале, и, поскольку до поезда оставалось часов шесть, заглянул в милицию.

Там, поначалу, отнеслись ко мне без восторга: много тут вас! Убийство двойное всколыхнуло весь район. Но когда я сказал, что последним видел убитого, (Семен ни словом о Насте не обмолвился!), а сейчас, уезжая, хотел бы...

В общем, записали они все (ничего, вернее сказать).

Потом молоденький лейтинант, смакуя или желая потрясти мои чувства, описал, с подробностями, которые я не буду приводить, состояние останков.

- Э... - пробормотал я. - Откуда вы знаете, что медведь? Шерстинки, следы, разве нельзя...

- Нельзя! - отрезал лейтенант. - Отпечатки зубов! И слюна! Ну-ка, где ты раздобудешь медвежью слюну? - и поглядел победоносно.

Я был посрамлен и лейтенант предложил мне перекусить у них в столовой. Я согласился.

Подали нам суп грибной, жаркое, салатик, компот сухофруктный. Хороший обед, только макароны были сыроваты.

Через несколько часов, договорившись с проводников, я уже ехал в Новосибирск, чтобы оттуда...

Где ты, На-а-стя?

сентябрь-ноябрь 1993