И зизюкалки висят.

На вокзале в семь примерно

Мой герой уже не смог.

Он тонул в отрыжке нервной,

Сох, как сохнет в капле спермы

Заплутавший гонококк.

В никуда из ниоткуда

Приходили поезда.

Мой герой, он жаждал чуда.

Просто жаждал. Так паскудно!

Хоть бы пива кто подал!

Мой герой, стрелок в тумане,

В мокрожопом бардаке

Сел в углу и стал шаманить:

Бубен с яйцами в руке...

Дохлый голубь в подворотне

Стал его Поводырем.

Злые духи... По хуй! В рот им!

Им не жить, как мы живем!

Мой герой стал злой и синий,

И шершавый, как цемент,

Он шипел, как кот в корзине.

Гнусен так, что даже мент

Привокзальный, глянул, сплюнул,

И пошел, куда глаза...

А к герою шла по дюнам

Вечно юная шиза.

И рассвет вспухал над ними,

И пропал к херам вокзал.

Взял герой другое имя,

И жену другую взял.

Но поныне мент вокзальный,

Видя столик угловой,

Кривит губы инфернально

И уходит за "травой".

---

Светлый, мудрый и безгневный

С девой, нежной, точно мак,

Мой герой живет в деревне...

Но не спрашивайте, как.

***

Это странное: небо и мост. А под ним

Тварь без имени, жгущая талым огнем.

Тварь нелепая, съевшая дюжину зим,

Та, что злобно сипит, когда кто-то вдвоем

На мосту, а над ними - чудной апельсин,

Черной ковки фонарик. Но это не суть.

Это просто фонарик: висит - и висит.

Ты не бойся, клади ему руки на грудь.

Дальше - встать под облезшею башенкой, встать,

Повернуться на запад, туда, где залив,

Взять и попросту выдохнуть все холода,

Все нелепые хвори, от бедной земли

Оттолкнуться: коленями, лбом, животом

Ф-фа-а! - И только качнется чугунная цепь!

А нелепая тварь, что сидит под мостом,

Пусть подавится!

***

Ворох потерянных душ

Гонит по улице ветер

Из темноты в темноту,

Тех, кому страшно при свете.

Хлещут незримые плети.

Шорох - как смех. На мосту,

Между перил - в пустоту.

Все, кому душно на свете.

Те, кого сумерки метят,

Те, кого завтра сметут.

Канут, как пух в круговерти.

Дымом над кромкой огня

Души летят от бессмертья...

И обгоняют меня.