Шамуэй повернулся, нашел рычаг рубильника, ухватился за него крепко, потом поднял глаза на Крейга Беннета Стайлса.

— Не понимаю. Куда вы решили отправиться?

— Куда? В века, чтобы с ними слиться, разумеется. Существовать теперь. Но в глубоком прошлом.

— Как такое возможно?

— Поверьте мне, на этот раз так и будет. Прощайте, прекрасный, милый, дорогой молодой человек.

— Прощайте.

— А теперь… Скажите, кто я.

— Что?

— Скажите, кто я, и поднимите рубильник.

— Человек, совершивший путешествие во времени!

— Да! Ну же!

Молодой человек налег на рычаг. Машина загудела, взвыла, переполнилась сверканием и мощью.

— О-о, — сказал старик и закрыл глаза. Его рот мягко улыбнулся. — Да.

Голова упала на грудь.

Шамуэй закричал, рванул рубильник назад и бросился срывать ремни, которыми старик пристегнул себя к креслу машины.

Не докончив, Шамуэй стал нащупывать пульс на запястье человека, и у него вырвался стон. Потом он заплакал.

Стайлс и вправду отправился назад во времени, и имя тому времени было смерть. Теперь он путешествовал в прошлом и в нем останется навсегда.

Шамуэй шагнул к рубильнику и снова включил машину. Раз уж Стайлсу не вернуться из путешествия, пусть машина, хотя бы символически, отправится вместе с ним. Машина одобрительно загудела. Огонь, яркий, солнечный, зажег всю паутину ее проводов и освещал теперь щеки и огромный лоб стотридцатилетнего путешественника, чья голова, казалось, кивала в такт вибрации, а улыбка, между тем как он растворялся во мраке, была улыбкой довольного ребенка.

Репортер не уходил и все тер щеки тыльной стороной ладони. Потом, не выключая машины времени, он повернулся, пересек комнату, вызвал лифт, и, пока тот спускался, достал из своих карманов магнитофонные и видеокассеты и одну за другой сунул в печь для сжигания мусора. Миг — и все стало пеплом.

Двери лифта раздвинулись. Шамуэй вошел, двери закрылись. Тихо гудя, будто он тоже машина времени, лифт нес его вверх, в ошеломленный, полный ожидания мир, поднимал его на светлый континент, на землю будущего, на сказочно прекрасную, уцелевшую от гибели планету, которую создал, солгав однажды, один человек.