Губерт похолодел. После всех этих роботов, замков и лучей немудрено было что-то забыть. Он не сообщил аэромобилю время прибытия, хотя об этом и был разговор.

- И что? - голос Губерта дрогнул. - И что теперь?

- В гиперпространстве команды пассажиров не воспринимаются. Только диспетчера. Аэромобиль будет идти по инерции до тех пор, пока в кабине живет мысль.

- Не понял! - взревел Губерт. - Что значит - "пока живет мысль"?

- Капон, - Картрайту уже нечего было скрывать, - мы не виноваты, что вы не назвали время. Сейчас ничего поправить нельзя.

Еще бы! Разве из-за него они станут вызывать диспетчера чужой фирмы?

- Нет, ты скажи, - Губерт забыл о вежливости, - ты скажи, что значит "пока живет мысль"?

- Мне жаль, Капон, но это значит, что аэромобиль не войдет в трехмерное пространство, пока в салоне есть биотоки.

Губерт, холодея, начинал понимать, к чему клонит Картрайт.

- А точнее?

Пауза затягивалась.

- Видите ли, Капон, биотоки существуют только в живом теле. Кислорода в салоне хватит часа на два. Когда биотоки исчезают, аэромобиль автоматически возвращается на место старта. Так предусмотрели его создатели. Эксплуатация аэромобиля всегда предполагает связь с диспетчером отправного пункта. Мы этого вам не говорили, потому что не думали, что такой человек, как вы, забудет назвать время.

- Идите вы все... - прошипел Губерт и выключил рацию.

За стеклом салона стоял серый туман.