— Глупо, как глупо, — сказал он. — Очень жалко, что вам проходится… что вам так хочется… У вас есть притча, в которой ваш Спаситель… — и, глядя на пистолет, вуб замолчал. — Неужели вы сможете… глядя мне в глаза? Неужели сможете?

Капитан сверху вниз посмотрел на него.

— Смогу. Глядя тебе в глаза. У нас на ферме были боровы, грязные черные полосатые боровы. Я смогу.

Глядя в мерцающие влажные глаза вуба, капитан нажал на спусковой крючок.

У мяса был изумительный вкус. Люди сидели за столом подавленные, кое-кто вообще к еде не притронулся. Если кто и наслаждался обедом, так это капитан Франко.

— Еще? — предложил он, обратившись ко всем собравшимся. — Кому добавки? И немножко вина, пожалуй.

— Только не мне, — скривился Француз. — Пойду, наверное, в штурманскую.

— И я тоже. — Джоунс, отодвинув стул, поднялся. — До скорого.

Капитан посмотрел им вслед. Еще несколько человек извинились и ушли.

— Как ты думаешь, что это с ними? — спросил капитан, повернувшись к Петерсону. Петерсон смотрел на тарелку перед собой, на картофель, зеленый горошек толстый ломоть нежного, сочного мяса.

Он что-то хотел сказать, но не выдавил ни звука. Капитан положил руку на плечо Петерсона.

— Всего-навсего органика, — весело сказал он. — Жизненная сущность ушла. — Он отрезал кусочек мяса, корочкой хлеба подобрал соус. — Лично я люблю поесть. Чем еще наслаждаться разумному живому существу? Еда, отдых, медитация, беседы…

Петерсон кивал. Еще двое встали и вышли. Капитан сделал глоточек воды и вздохнул.

— Ну-с, — произнес он, — обед был превосходный, должен вам сказать.

Они были правы — мясо вуба великолепно на вкус. Очень вкусно. До сих пор не было у меня возможности попробовать самому.

Он промокнул губы салфеткой, откинулся на спинку стула. Петерсон отрешенно смотрел в стол.

Капитан внимательно посмотрел на Петерсона, наклонился к нему:

— Ну будет вам! — сказал он. — Веселей! Не унывайте! Давайте побеседуем. — и улыбнулся. — На чем я остановился, когда нас перебили?

Ага, я рассуждал о смысле фигуры Одиссея в мифах…

Петерсон вздрогнул, в ужасе уставился на капитана.

— Продолжим, — как ни в чем не бывало проговорил капитан. — Одиссей, в моем понимании…