Вдруг Майлзу ужасно захотелось вновь увидеть своего пациента. Он вышел из дома и поспешил в больницу, подгоняемый какой-то неясной потребностью.

В крыле номер два регистратора за столом не оказалось. Отсутствовал и полицейский, обычно стоявший на своем посту в коридоре. Майлз бросился бежать. Дверь в палату Леонарда Нишера была открыта; Майлз осторожно заглянул...

Кто-то, сложив больничную койку, на которой прежде лежал Леонард, аккуратно прислонил ее к стене, благодаря чему в комнате оказалось достаточно места для двух санитаров (один из которых служил раньше охранником в "Детройт Лайонз"), для Нормы, сестры из психиатрического отделения, для двух студенток-практиканток, для дежурного полицейского и еще для одной женщины средних лет, приехавшей из Денвера навестить родственника.

- А где же Нишер? - вскричал Майлз.

- Ох, этот парень не иначе как меня загипнотизировал, - заявил полицейский, с трудом натягивая брюки.

- Он прочитал нам дивную проповедь... О, это поистине Слово Любви! мечтательно проговорила особа из Денвера, заворачиваясь в простыню, ранее служившую Нишеру "мокрой упаковкой".

- Но где же он сам? - заорал Майлз.

Белая занавеска трепетала у распахнутого окна. Майлз выглянул наружу: тьма была, как стена. Нишер бежал. Его душа, воспламененная кратковременным пребыванием в будущем, без сомнения, заставит его теперь проповедовать "Слово Любви" по всему свету. "Он же может оказаться где угодно! - с отчаянием думал Майлз. - Как, черт побери, мне его отыскать? Господи, помоги мне отыскать его поскорее!"