Очнулся я в своей хижине, лежа на животе. Чьи-то нежные руки мягко прикасались к моим ранам, обтирая их влажными губками. С правой стороны от меня стояла на коленях хозяйка постоялого двора, слева от меня на коленях стояла ее дочь, девочка с припухлыми губами. Вдвоем они выходили меня, и я остался жить с ними, в захудалой хижине на краю деревни. Иногда я вспоминал свою бывшую жену, свою несчастную белую жену, но никогда не навещал ее на плантациях, ни в том страшном скотском месте, куда сгоняли их на ночь. Я знал, что скоро встречусь с ней и разделю ее судьбу.

Моя душа вступила в период временной гармонии, однако я не льщу себя надеждой, что это надолго. Я чувствую, что гармония окружающего меня макрокосма стремительно приближается к распаду - насколько же краткосрочней должна быть гармония моего микрокосма!

Вчера ко мне приходил посредник, и я уже продал ему за две долларовых бумажки свое согласие на зомбификацию моего тела после моей смерти.