— И…

— Да, — горько сказал он. — Это я своими руками отправил его в безвозвратное путешествие к звездам. Возможно, на другой край вселенной. Ведь небесные тела с такими атмосферами встречаются, видимо, редко. А здесь накладывалось условие, чтобы планета имела открытые водоемы.

Он помолчал.

— Мне часто снится один и тот же сон: как я поднимаюсь со дна под чужое зеленое — всегда зеленое! — солнце, и возврата на Землю нет… И я просыпаюсь в холодном поту.

Он снова умолк. По висящему над горизонтом информшару опять пошли полосы настройки. До начала передачи оставались считанные минуты.

— Но вы преувеличиваете трагичность ситуации, — сказал я. — На планете, куда он попал, есть вода. Есть кислород. Скорее всего есть жизнь. Все не так уж трагично.

— Да, я об этом думал. Но что такое человек, навсегда оторванный от Земли? Человек, лишенный общества себе подобных? Нет, он погиб, пропал безвозвратно. И это я своими руками…

— Но это тоже не так! — воскликнул вдруг я. — Ведь, кроме лидер-баллона, у него были два дыхательных. С воздухом! С обыкновенным земным воздухом, взятым на Черном море! Что могло помешать ему зарядить этим воздухом лидер-баллон и вернуться?!

Он не ответил. Костер погас совершенно. Внезапно стало гораздо светлее

— это ожил небесный экран. Наступила пора первого репортажа о первом межзвездном старте. И на экране появилось лицо научного руководителя экспедиции. Очень запоминающееся лицо.

Его узнал даже я. Прямые черные волосы, орлиный нос, темные выразительные глаза… Вылитый индейский вождь, сошедший со страниц старинного вестерна…

Я перевел взгляд на своего компаньона. Тоскливое выражение испарялось из его глаз, уступая место улыбке.