Я машинально нащупала на руке браслет. Ещё в квартире у Лена я изучила долговременную шкалу и знала, что стрелку можно перемещать, не снимая браслет с руки, лишь двигая крошечным, с булавочную головку, рычажком который легко нащупывался на боковой поверхности странного синего материала — не металла и не пластмассы, — скорей напоминавшего камень, но более тёплого, чем вода.

У меня был только один выход — отвести рычажок до упора. Не раздумывая, я так и сделала.

Ещё не открыв глаз, почувствовала перемену: море сделалось неспокойным, меня сильней подбрасывало на волнах — в воде, тёплой, как парное молоко. Я развернулась в направлении волн и открыла глаза.

Берег был совсем близко — голый, выжженный солнцем… Он возвышался над морем, обрываясь скалами в воду. На узкую кромку песка взбегала пена…

Над берегом высился храм, а над храмом белел Олимп, и, глядя на фигурки людей у колонн храма, я поняла, что совершила ошибку. Попала ещё в то время, когда люди уже научились строить храмы. Парадоксальность построения фразы меня несколько отрезвила.

Я попробовала встать на дно, и ноги мои коснулись земли… Я стояла, смотрела на бурый раскалённый берег, на расплывавшийся в мареве храм с людскими фигурками и думала. Оставалась надежда, что стрелка шкалы не передвинулась до конца. Надо было исправлять ошибку. Собравшись с силами, я нащупала рычажок на боковой поверхности браслета и изо всех сил надавила вниз. Он и впрямь сдвинулся до упора — всего на какой-нибудь миллиметр! А мир вокруг тотчас же стал другим: я оказалась в ледяной воде, дно ушло из-под ног, и волна накрыла меня с головой.

Борясь со штормом, я старалась плыть на волнах, даже не зная, куда меня относит. Берег нельзя было различить сквозь пелену дождя.

Сколько я проплыла, не знаю. Дождь кончился, но я боролась с волнами до полного истощения сил. Земля была теперь совсем близко. Я знала, что доплыву, и позволила себе отдохнуть — просто вытянулась на воде вниз лицом…

Но врагом моим стал холод. Руки и ноги сделались деревянными в ледяной воде. Мозг отключался, погружаясь в небытиё. Стараясь побороть сон, я шептала мысленно своё имя — Э-дит… Эфр… э-эфр-э-дит… эфр-э-дит… — и совсем погружала голову в воду, выныривая лишь за тем, чтобы глотнуть воздух… И тогда меня вновь оглушал рёв и грохот волн. Он то накатывал, то стихал, напоминая своим чётким ритмом громыхание вертолёта… Я плыла, ничего не видя и уже забывая всё, только в ритме волн повторяя собственное имя и пугавшую своим смыслом мысль: «Неужели всё-таки миром правит случай?.. И я сейчас замёрзну?..» Но когда совсем неожиданно колени упёрлись в песок и меня подхватили чьи-то сильные руки, я увидела впереди девственный зеленеющий берег, далёкий лес и сияющую снежную вершину высоко в небе.