Наверное, мы подонки - Панта и я. Он, все это устроивший, и я, принявший свою роль как должное. Но опять-таки - с горных высей абстрактного гуманизма. А жизнь наша насквозь реальна и абстракций лишена. И точка...

Самое страшное даже не то, что пришлось работать по этой чертовой бухгалтерии. Самое страшное - мы обречены на ожидание. Обречены ждать нового взрыва чудес и бояться, что это может оказаться началом конца той цивилизации, которую мы привыкли считать единственно верной. Ждать каждый день. И ночь. В хорошую погоду ив дождь. В будни и в праздники. И как мне объяснить Сильвии, давно мечтающей о ребенке, что я никогда теперь не решусь иметь детей?

- До свиданья, генерал, - сказал я.

И пошел прочь. Каблуки противно стучали по бетону.