— Сколько ты хочешь?

— Варан, милый, да все. Все, что у тебя осталось от Фаридовой платины. А отдашь ты мне все это завтра. Во время похорон.

А он не дурак… Только не знает что осталось у меня всего ничего. Думай давай. Соглашаться надо, все равно иначе не отвяжется.

— Приезжай. Сюда, в гостиницу приезжай. За полчаса до начала. Тут уже люди будут, так что не ссы.

— Фууу… не груби, Варан, ты всегда вежливый был. Приеду. А ты приготовь все.

И трубку положил. А я потихоньку вышел из гостиницы. Добрался до своего «аэровагена» и стал думать.

Утром хирург, дико потея и труся, позвонил мне из вестибюля.

— Спускайся. С чемоданчиком спускайся.

Он сидел в кресле, весь съеженный, глазки стреляют во все стороны, руки нервно теребят полу пиджачка.

Я сел рядом и приоткрыл чемоданчик. Хирург подпрыгнул и сдавленно провизжал: «А где остальное???!!!»

— После похорон я улетаю. Я тоже не идиот. Я отдаю тебе все, ты звонишь легавым, меня грохают при попытке сопротивления, ты счастлив. Знаешь ведь, что я в тюрягу не пойду. Неее…

Ты сейчас забираешь это все, я заканчиваю все дела, завтра в порту, перед посадкой, отдаю тебе остальное. Хоть какая-то гарантия у меня будет. Не устраивает? Вали отсюда, стучи легашам. Только так ты вообще ничего не получишь.

И хирург цапнул чемодан потной ручонкой, выкарабкался из кресла и рванул к выходу. А я пошел хоронить родителей.

Хирург взорвался у себя в загородном доме. Полицейские решили, что его устранили бывшие пациенты. Правильно решили.

Через три дня я вошел в каюту капитана круизного межпланетника «Комфорт» и отрапортовал: «Лейтенант-пилот Олег Вершинский для прохождения службы явился!».

Честное слово, я буду хорошим пилотом.