Джип стоит на заднем дворе, и я пытаюсь сообразить, что теперь делать, но мысли мелькают слишком быстро. Мне страшно.

Он хватает меня за талию, и я вздрагиваю и отшатываюсь. Глаза его сужаются. Мыслей — ноль, а Джек уже кладет руки мне на плечи, поворачивает лицом к себе и силой швыряет на джип. Я ударяюсь обо что-то головой, и из глаз сыплются искры. Он распахивает дверцу, грубо вталкивает меня внутрь, и это совсем не то, что я планировала.

Вот он, этот момент.

Тот самый, когда я могу, наконец, применить свои силы не во благо. Врезаюсь сознанием в его ауру. Не для того, чтобы убить, а чтобы только причинить боль… очень сильную боль. Он отшатывается, кричит и валится на землю рядом с джипом, сжавшись и подтянув ноги к животу. Из дома доносится топот ног — солдат, охраняющий Кая, что-то услышал и бежит.

«Кай! На помощь!» Вся моя паника выливается в мысль, которую я посылаю ему. Кай мгновенно просыпается, и я чувствую, как он колотит по запертой двери снова и снова. Я вхожу в ауру солдата, который спешит сюда, и делаю так, чтобы он не услышал Кая.

Парень уже здесь, с оружием наготове. Он видит меня, видит корчащегося на земле Джека, и в этот же самый момент Каю удается вышибить дверь.

— Она что, пнула тебя в причинное место? Никак заслужил. — Он наклоняется, чтобы помочь Джеку, и тут Кай выскакивает из дверей, налетает на него сзади и сбивает с ног. Оружие летит на землю, и я падаю на колени, чтобы схватить его, затем быстро поднимаюсь.

Кай все еще дерется со вторым солдатом, предоставив Джека мне. Я наставляю на него автомат, но руки у меня дрожат.

— Тварь. Что ты со мной сделала? — хрипит Джек и, пошатываясь, поднимается и надвигается на меня.

Не задумываясь, чисто машинально, я нажимаю на курок.

Грохочет выстрел. От отдачи рука больно ударяется о джип.

Кровь растекается по груди Джека. На мясистом лице отражается удивление, и он валится на землю.

Кай справился со вторым солдатом, тот теперь тоже лежит на земле без движения. Кай поднимается, смотрит на меня.

— Фрейя? — Я дрожу, хотя и сжимаю автомат. Он забирает у меня оружие.

Вдалеке слышен шум… топот ног… кто-то бежит. Либо охранник, отправленный Джеком охранять периметр, либо другие, которых разбудил выстрел.

Кай простреливает шины стоящей рядом машины и вталкивает меня в чертов джип.

Урчит мотор. Покрышки взвизгивают, и мы срываемся с места в тот самый момент, когда вдалеке показывается чья-то фигура. Звучат выстрелы.

— Пригнись! — кричит Кай, и я едва успеваю наклониться, когда заднее стекло разлетается от пули. Осколки ударяют меня в спину, и я приветствую боль, которая помогает не думать о том, что произошло. О том, что я сделала.

Мы несемся вперед и оставляем их далеко позади.

10

КАЙ

Я не рискую останавливаться, пока мы не преодолеем серьезное расстояние. В том, что нас будут преследовать, нет никаких сомнений.

Но меня беспокоит Фрейя: она отказывается говорить о том, что произошло — ни вслух, ни мысленно. Она наверняка застрелила того солдата, потому что стреляла с близкого расстояния прямо в грудь. Ее страдания сродни физической боли и понятны мне, но тревожит не это, а то, что она отгородилась от меня.

Мы несемся через деревни, городки. Все они выглядят безлюдными — опустошены эпидемией? Я нахожу автомастерскую с машинами на продажу и гаражом сзади, так что джип не видно с дороги. Взламываю дверь, нахожу шкафчик с ключами и машину с бензином в баке.

Ставлю машину позади гаража. Фрейя по-прежнему сидит на переднем сиденье джипа, где я оставил ее, с бесстрастным, ничего не выражающим лицом. Выхожу, открываю дверцу джипа и протягиваю руку. Она берет ее, молча вылезает из джипа и позволяет усадить себя в другую машину.

Мы мчимся в ночи, пока почти не заканчивается бензин. Фрейя по-прежнему молчит. Никаких признаков погони нет, по крайней мере, пока.

Я нахожу ферму с амбаром, в котором можно спрятать машину. Позади фермерского дома небольшая пристройка. Я взламываю дверь и проверяю, нет ли там обитателей, живых или мертвых. Затем привожу туда Фрейю и усаживаю на диван рядом с собой.

Она дрожит. Я нежно беру ее за руку, осторожно дотрагиваюсь до макушки. Там у нее шишка, а на затылке немного крови, и она морщится. Вот тогда я замечаю, что блузка сверху разорвана. Я дотрагиваюсь до воротника, и она вздрагивает.

— Фрейя? Ты в порядке?

Она качает головой, не поднимая глаз.

— Хочешь поговорить о том, что произошло?

— Нет. Завтра. Поговорим завтра, — шепчет она, наконец, нарушая свое молчание.

— Ладно. Нам надо немного поспать.

— Нет. То есть… не сейчас, — говорит Фрейя тихим, слабым голосом и поднимает голову. Глаза ее полны эмоций, прочесть которые я не могу. Она протягивает руку, склоняется мне на плечо, придвигается ближе и прячет лицо у меня на груди. Я глажу ее по голове, и она надолго затихает в моих объятиях, а потом немного отстраняется, нежно касается ладонью моего лица и целует.

Губы ее мягкие, неуверенные, почти как у ребенка, и я отвечаю на поцелуй, потом начинаю отстраняться, но ее ладонь скользит назад, пальцы зарываются в волосы, она притягивает ближе, а поцелуй становится глубже.

И весь страх, вся боль и отчаяние — все, через что мы прошли, но как-то сумели выжить — растворяются и исчезают.

ЧАСТЬ 3

ОРГАНИЧЕСКАЯ ЭВОЛЮЦИЯ

Органическая жизнь развилась из неорганического «бульона»: живое произошло от неживого. Все, чем мы стали — результат этого чуда спонтанного происхождения, — и да, я буду называть его чудом! И как только мы сумеем объяснить и воспроизвести этот процесс, тогда и сами сможем назвать себя богами.

Ксандер. Манифест Мультиверсума

1

ЛАРА

Я горю и мысленно кричу свое имя снова и снова: Келли, Келли, Келли!

Силюсь удержать то, что я есть, даже когда пламя уничтожает меня.

Но в этот раз я не сплю, это не сон, и это все длится и длится. И здесь девушка, которая говорит, что ее зовут Шэй, и что она хочет помочь мне, но она ничего не может сделать. Затем появляется Ксандер, с ним Септа, и