Однако тот уже нажал кнопку. Между прочим, его вполне можно понять.

Началось форменное светопреставление. Старуха тузила Маттаса что есть мочи, разевая рот, как рыба. Лумина гонялась за Сторгеном с туфлей в руке. Никто и не обратил внимания, что кабатчик Хумм юркнул в дверь, а потом незаметно выбрался наружу. То есть, я уверен, так оно и было, иначе с чего бы вдруг кабачок Капра мигом вспыхнул синим пламенем.

Сколько живу, не припомню, чтобы у нас в городке такое творилось. Шум, тарарам, драка, толпа с ревом валит смотреть на пожар. Кабачок горит, как бензиновый факел.

Данел сидит на крыльце, обхватив голову руками, и плачет.

- Дядя Бьюнк... - лепечет. - Как же так... Как же так...

А я гляжу - Капр уже налюбовался на свой пожар и мчится обратно со здоровенным дрыном в руках.

- Данел, - говорю, - полагаю, это по твою душу.

Парень, завидев кабатчика, вскочил как наскипидаренный и шмыгнул в свой сарайчик.

Не стоило труда угадать его самое сокровенное желание - оказаться вместе со своей машиной где угодно, лишь бы подальше от нашего городка.

Помаленьку жизнь вошла в колею.

Капр проиграл дело в первый инстанции и подал апелляцию в окружной суд.

Думпи все величают господином вахмистром.

Нурес запил горькую и, похоже, пропьется дотла.

Лумина сбежала с коммивояжером.

Маттасова старуха занимается у логопеда.

Ума не приложу, как и когда в сарайчик пробрался кто-то из школяров, но только учитель Мулссон целую неделю не мог сидеть и извел здоровенную бутыль свинцовой примочки.

Беата с Ризлом живут душа в душу.