Под утро призрак сказал Керри, чтоб она оставила его, и он растворился.

Брайан пока не замечал отношений между Керри и призраком, но однажды... всё (также) случилось неожиданно для Брайана - он подскочил с постели после ужасного кошмара; видимо, увидел то, что надлежало ему увидеть наяву: он услышал любовные признания своей Керри призраку, и доносились они из соседнего дома, возле мелодичной музыки пианино.

Брайан потихоньку начал понимать, в чём дело. Он в уме прикинул все дни со дня смерти старика и вычислил, что за это время можно прекрасно подружиться и полюбить друг друга, - что и привело Брайана в автоматическую ярость. И он побежал в музейную комнату, сорвал со стены старинное копьё, принадлежавшее когда-то индейскому племени. Копьё было хорошо заточено (время и история постарались придать оружию ещё большую власть) и Брайан рассчитывал на своё оружие.

Он вбежал в соседний дом и проткнул копьём призрака (уже изрядно материализовавшегося). Брайан надеялся на Керри, но не успел - вовремя отскочила.

Призрак презренно взглянул на копьё, торчащее в нём и, вытащив его, отшвырнул в сторону.

- Извини, старина, - заговорил призрак, - но ты, видимо, не учёл, что я продал душу дьяволу - князю тьмы, и голыми руками меня не возьмёшь!

- Кто, ты?! - удивился Брайан. - Ты ведь добрый!

В ответ призрак рассмеялся.

- Ты хочешь, чтоб я тебе представился?... Ну что ж, любезный приятель, я представлю твоему взору одну вещь: Ты, вероятно, забыл, что я способен обладать всеми лучшими человеческими качествами, так запомни, что и худшие имеются при мне... А я вовсе не призрак учителя - вымысла старика. Просто я и есть тот самый старик, наделённый всеми человеческими качествами, но за это продавший душу дьяволу. Но час старика уже давно пробил, а мой - души этого старика, принадлежащей Князю Тьмы - никогда не наступит... А сейчас! Керри, давай!

Керри разинула зубастую пасть, из которой вылез змеиный язык. И Керри, ужалив Брайана, обняла, и они почувствовали себя так прекрасно, как никогда. Обнялись и шагнули во тьму, а дух (призрак) продолжал наигрывать свои полуночные сонаты и мелодии ночи.