На окраине столицы, в маленькой комнатке, за столом сидел Цумарканов. При вялом свете керосинки он записывал очередной перевод "своего" текста на рушкий, сделанный специалистами "Ники".

Гляну в поле, гляну в небо —И в полях и в небе рай.Снова тонет в копнах хлебаНе запаханный мой край.

Вдруг в дверь грубо постучались. Цумарканов вздрогнул, бросил перо. Поправив вживленные белокурые космы, он встал из-за стола и пошел открывать.

— Кто там?

— Именем революции, откройте! — пробасили за дверью.

Цумарканов убрал засов, в комнату нагло проник человек в черном. Человек в черном прошелся к окну, обернулся.

— Так это ты Сергун Цусенин? Кропаешь очередные стишки? На кой ты приперся в столицу? Катись обратно в свою глухомань, пока не поздно!

Цусенин, он же Цумарканов, уперся пятой точкой в стол, под мышками зачесалось от беспокойства.

— Хкгм. Позвольте узнать, с кем имею честь?

— Я поэт Муфьян Нищий, певец Руши и революции. Провидица из Бенгарии, слепая Манга, предсказала мне, что ты будешь самым великим поэтом, не только у нас, но и по всей Урии. Я же останусь на вторых ролях. Но мне это явно не по душе.

— Слепая Манга? — пробормотал Цусенин. — Что-то мне это напоминает.

— Да, слепая Манга. Она еще никогда не ошибалась. Но я решил изменить будущее.

Муфьян Нищий вытащил из-за пазухи наган и направил ствол в сторону Цусенина.

— Последний раз спрашиваю, ты уберешься в свою Тмутаракань, чтобы пасти коров, а не стихоплетствовать?

— Еще чего, — хмыкнул Цумарканов. — Наивный, думаешь, я откажусь от славы великого поэта?

При этом он потянулся в карман за портативным телепортатором, но… не успел: выстрел прозвучал быстрее.

— Тогда умри, — прошипел Муфьян Нищий.

Тело Цумарканова рухнуло на пол. Морщась от вида распластанных по полу мозгов, Муфьян открыл окно и ретировался.

И еще долго потом шелестели за раскрытой створкой деревья. Совсем как на Земле.

Январь 2010 г.